Большинство людей, решившихся взять воспитанника детского дома, смутно себе представляют, какой ребенок будет жить рядом с ними и как строить с ним отношения. Многие полагаются на интуицию – “сердце подскажет”, “любовь творит чудеса”. Но чудес не происходит, и “ужасный ребенок” – балованный, недисциплинированный, с “букетом” болячек, капризный – одним словом, чужой, так и не ставший родным, снова оказывается в казенных стенах.

По данным Минобразования РФ, россияне ежегодно возвращают в детские дома более 6 тысяч детей.

Какие бы, на первый взгляд веские причины не называли несостоявшиеся родители, для ребенка, которого вроде полюбили, стали жалеть, окружили вниманием, его замерзшее сердечко отогрели, а затем его же и вернули, – это огромный психологический стресс.

Был такой случай. Лет десять назад одна бездетная пара майкопчан решила усыновить шестилетнего мальчика из детского дома. Наша газета приняла в этом активное участие. Мы подарили будущим приемным родителям малыша большой глобус. И слова, сопровождающие этот подарок, красивые придумали. “Малыш, тебе дарят целый мир!” Вся эта процедура проходила при участии прессы. Как же всем присутствующим на этом празднике детства хотелось, чтобы судьба мальчика сложилась счастливо.

Но – не случилось. Мальчика вернули в детдом спустя три месяца вместе с подарком – глобусом. Он потом еще много лет пылился на шкафу в одном из кабинетов детского дома.

Кого в этом винить? Несостоявшихся родителей, которые переоценили свои возможности? Самого ли мальчика, в силу возраста не сумевшего подстроиться под устои этой семьи?

Конечно, есть и другие истории – со счастливым концом. Но тоже непростые. А кто сказал, что чужого ребенка полюбить и принять, как родного, просто?

Эту историю нам поведала майкопчанка Ирина.

Антошка, подожди немножко

…Раньше я и не думала, что это так трудно – воспитать чужого ребенка. По телевизору показывали довольных, с ангельскими личиками детдомовских детей вместе с их счастливыми приемными родителями. И я верила, что так оно и есть. Почему в жизни все не так, как на телеэкране?

Уже не вспомню точно, где я впервые увидела фотографию Антошки – в газете или на плакате, призывающем к Новому году подарить детдомовской детворе игрушку. Почему-то я выбрала именно его фото. Глаза – в пол-лица, курносый, на щеках ямочки, и надпись на снимке: “Антон Рязанов. А у меня бабушка, мамина мама в девичестве Рязанова. Я еще подумала, глядя на малыша: “Наш, что ли?” В смысле, нашей родни. Хотя фамилия эта достаточно распространенная, а в Рязанской области так каждый второй житель носит эту фамилию.

На всякий случай позвонила маме, расспросила о ей известных родственниках со стороны моей бабушки. Узнала, что, слава Богу, семьи все благополучные, многодетные, живут в достатке.

А Антошка этот не давал мне покоя. Купила мягкую игрушку – слоника, и отправилась в детский дом.

Заведующая детдомом посмотрела на меня с подозрением:

– Значит, хотите подарить игрушку ребенку лично? Зачем Вам это? Или задумываетесь взять мальчика?

Я немного растерялась. Сказать, что думаю – было бы не совсем правильно (да эта мысль витала в моей голове, где-то на задворках сознания); сказать, что не думаю – зачем тогда прошусь увидеть Антошку?

Заведующая поняла мои сомнения, и повела меня во двор, где гуляли детдомовские дети. Я Антошку сразу узнала, подошла к нему, протянула слоника:

– Это тебе, малыш. Я встретила Деда Мороза, и он попросил тебе передать игрушку.

Он взял слоника, улыбнулся. А я подумала – вот они сейчас погуляют, вернутся в группу, пообедают. Лягут спать. Проснутся, еще погуляют. Или порисуют, поиграют в группе. Поужинают. Умаются и отправятся в спальную комнату. Кто им на ночь расскажет сказку, кто погладит по головке, поцелует: “Спи, мое солнышко. И пусть тебе снятся добрые сны”?..

Мне так жалко стало всех этих малышей, и Антошку, конечно, что я чуть не расплакалась, и поспешила уйти.

Учимся жить вместе

– Ты с ума сошла! – кричала от негодования мне по телефону мама. – Зачем тебе чужой ребенок с кучей болячек и дурной наследственностью? Тебе что, сто лет, чтобы задумываться о старости? Лучше о замужестве подумай. Не сложилось с Игорем, на нем свет клином не сошелся. Молодая, красивая, еще встретишь свою судьбу. И деток своих нарожаете.

Маму поддержал отец, стал рассказывать странные истории о наследственных пристрастиях детей к алкоголизму, наркотикам. Но чем больше они старались меня переубедить, тем крепче во мне зрело желание забрать Антошку. Я готова была сражаться за малыша, как за родного.

На оформление документов ушло довольно много времени. Видимо, органы опеки смущало мое незамужество. Но вот настал этот день – я отправилась за Антошкой!

Он долго прощался с ребятами, с воспитательницами, суетился, был растерян. Уже вышли за калитку, спохватился – слоника, подаренного ему мной, забыл. Решили не возвращаться – плохая примета. Пусть со слоником играют другие дети.

Оказавшись дома, он не знал, куда можно сесть, что взять.
Удивился, что у него теперь своя комната. Когда я зашла в спальню, испугался, побежал меня искать. На наше знакомство (или новоселье?) приехали мои родители. Все сели за стол для семейного ужина. Антошка так набросился на торт, словно никогда в жизни не ел сладкого. Мама и отец на то, как малыш засовывает в рот целые куски торта, смотрели молча.

Процесс адаптации проходил медленно. Я взяла отпуск, чтобы быть с Антошкой. Пока решался вопрос с его устройством в детсад, к нам на помощь была вызвана моя мама. Но Антон не хотел с ней оставаться, устраивал истерики. И я, срываясь с работы, мчалась домой. Спасибо моему начальнику – он входил в положение и старался не обращать внимания на мое отсутствие.

У меня сдают нервы

Посещение детского сада стало для нас полным кошмаром! Антон боялся, что я его там оставлю, кричал и плакал весь день, пока я не приходила за ним. Успокоить его было невозможно. Антошка, вдобавок, стал хулиганить, переворачивал тарелки с кашей, разливал компот, ломал игрушки, дрался. Заведующая стала намекать мне, что Антошка не детсадовский ребенок, что у него проблемы с психикой и его следует определить с специализированное дошкольное учреждение.

Я очень сильно переживала, не спала ночами. Обратиться за советом к маме мне было неудобно, ведь они с папой так отговаривали меня от этого шага. На работе сменилось руководство, и отпрашиваться каждый раз, когда у Антошки случились истерики, стало сложно. Мне дали понять, что проблемы семьи не должны влиять на производственный процесс.

Мое терпение лопнуло, когда мы с Антошкой отправились в гости к моей подруге. Среди гостей была и семья с девочкой – ровесницей Антошки. Вначале дети игрались, смотрели мультики, затем их усадили пить сок со сладостями и фруктами. Вдруг слышим громкий плач. Вбежали в кухню, видим – красивое нарядное платье девочки все облито соком. Я к Антону: “Что случилось?” Он молчит. И тут “заголосила” мать девочки: “Я же тебя предупреждала, чтобы ты не общалась с этим детдомовцем!”

Я схватила Антошку за руку и поспешила к выходу. Он пытался выдернуть ручонку, а потом крикнул: “Ты плохая!”

А мне словно этого и было надо! Ах, я плохая, тогда и отправляйся к свой детдом! Больно надо тратить свою жизнь и заниматься воспитанием чужого ребенка. Значит, мои родители были правы насчет дурной наследственности? Опека – это не усыновление. Что делать, если наши с Антошкой отношения не складываются?

А тут еще меня по работе отправляли в командировку – на месяц. Мама сидеть с Антошкой категорически отказалась. Все одно к одному. Я позвонила заведующей детского дома, объяснила ей ситуацию, все рассказала без утайки. И попросила помощи.

– Если деть Антошку некуда, приводите, – выслушав меня, сказала она. – Он же – наш.

Вот эта фраза “он – наш”, не давала мне покоя. Значит, моим Антошка так и не стал? Антошка. Маленький, несчастный человечек, который не виноват, что его судьба складывается именно так. И он, как и всякий из нас, нуждается в любви, заботе и понимании.

Но отступать было некуда – в моей сумочке уже лежало командировочное удостоверение, и нужно было брать билеты. Я подошла к Антошке, он как раз складывал башню из кубиков в своей комнате.

– Малыш, тебе придется вернуться в детский дом, ненадолго, на месяц. Я уезжаю в командировку.

Антошка как-то весь съежился, плечики опустились. Он не произнес ни слова. Я пошла ставить чайник на кухню. А когда вернулась, увидела – малыш сидел на диване и молча раскачивался из стороны в сторону, закрыв уши руками. Меня словно током пронзило – точно также и я раскачивалась, когда ушел Игорь.

Как же мне тогда было нестерпимо больно и одиноко! Как же ты, малыш, переносишь эту боль, если я, взрослый человек, чуть с ума не сошла от расставания с любимым человеком?

Я на цыпочках ушла в спальню, наплакалась, и уже с улыбкой на лице, вернулась в детскую.

– Представляешь, Антошка, командировку отменили. Так что расставаться нам с тобой не придется, – и, чуть подумав, добавила – никогда. А ну-ка, бегом мыть руки – пора ужинать!

Меня действительно не отправили в командировку. После моего серьезного разговора по проводу Антошки начальство стало лояльнее относиться к моим опозданиям на работу, и к просьбам уйти пораньше. Антошку я перевела в другой детский садик, и он вдруг стал всеобщим любимчиком в группе. На лето Антон уезжает к моим родителям, для них он любимый внучок. Мы уже выучили буквы, цифры, хорошо читаем, неплохо рисуем. И я все чаще зову Антошку – сынок, как и положено маме.

Валерия Ломешина