В Майкопе, как и в Киеве, цветут каштаны. Горят на ветках белые свечи очередной постчернобыльской весны. А я вспоминаю чернобыльское дерево – сосну-распятие, историю которого мне рассказал местный житель, работник Чернобыльской станции Иван Нидилько.

На жизненный век дерева выпало столько же испытаний, сколько и на долю земли, где выросло оно из соснового семечка. Изначальной ли фантазией природы, причудой ли сложившихся условий поднялось-выросло крестообразное дерево с молитвенно воздетыми ветвями среди чернобыльского леса. Выросло задолго до атомных событий, и никто из окрестных жителей не ведал до поры, какая злая доля выпадает необычной сосне – символу распятия.

В 41-м захватчики пришли в славянское Полесье. Германцы – нация практичная, они разглядели в сосне с могучими боковыми ветвями природные перекладины виселицы. И пошла по оккупированной земле молва про странное дерево, на котором фашисты казнят захваченных в плен партизан. Однажды сама природа восстала против такого безобразия, не в этом было предназначение сосны, не казнить, а радовать всех своим могучим видом. Немец-палач привязывал к ветке веревку для очередной жертвы, да оступился, сорвался вниз с трехметровой высоты, разбился. Но гитлеровцев это не остановило. Они набили по бокам ствола дерева железные скобы, и палач, привязывая веревки, лазал по этим жутким опорам.

После войны на этих железных скобах в День Победы вывешивались вышитые рушники – как память о мучениках, погибших за Родину. Их вышивали две матери: украинка – ее дочь-партизанку повесили фашисты, и русская, с Урала – на сосне был казнен ее сын-солдат. Он попал в окружение и ушел к партизанам. Был ранен в перестрелке, схвачен и казнен – после страшных пыток повешен на той сосне. Мать солдата приехала после войны, нашла очевидцев той казни, поплакала у той сосны, да так и осталась в Полесье – там, где погиб ее сын. Два материнских горя встретились, две памяти.

До 85-го года каждую весну появлялись рушники на сосне. В мае 86-го их не было. Эвакуация, вызванная чернобыльским лихом, прервала традицию. Обезлюдили деревни и села в 30-километровой зоне. Земля, распятая на кресте четвертого реактора, опустела. Но память не прервалась губительной силой радиации. И дерево это, могучую сосну, не тронули топоры и пилы ликвидаторов.

На земле, что стала похожей на песчаную пустыню, знаком памяти и беды осталось дерево распятия. Рядом с ним – белая гранитная плита с алой звездой. На плите строки из стихотворения Ивана Нидилько:

И ты, идущий по весне,

Остановись! И поклонись ей низко…

Да, этой вот сосне,

Сосне, что стала обелиском.

Те, кто бывал на АЭС после апреля 86-го, помнят эту сосну. Да и многие, кто смотрел фильм “Колокол Чернобыля”, запомнили необычное дерево, что не раз появлялось в кадре. “Крест” той сосны пламенел и на значках делегатов Первого Чернобыльского съезда.

Евгений Салов, майор запаса.

Принимал участие в ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы с 30 сентября по 17 ноября 1986 года. Участвовал в дезактивации городов Наровля, Препять, Чернобыль, поселков Вильча, Полесвкое.