30 сентября Россия отметила памятную дату — начало Битвы за Москву в 1941 году.

После того как гитлеровцам не удалось взять с ходу Ленинград и они окружили его блокадным кольцом, важнейшей стратегической задачей командование вермахта считало захват, а затем и полное уничтожение (затопление с помощью строительства специальных гидротехнических сооружений) столицы нашего государства — Москвы.

К началу сентября 1941 года обстановка на восточном крыле советско-германского фронта оказалась сложной. Немцами были взяты Смоленск, другие города, представлявшие узлы сопротивления. Это открывало захватчикам прямой путь на Москву, фронт стремительно приближался к столице.

На Московское направление немецкое командование бросило группу армий «Центр», в составе которой находилось более 1,8 млн. солдат и офицеров, на вооружении у них состояло свыше 14 тыс. орудий и минометов, почти 2 тыс. танков, много другой моторизованной боевой техники. С воздуха вражеские армии поддерживало около 1,4 тысячи боевых самолетов.

На защите Москвы на ближних и отдаленных подступах стояли войска трех советских фронтов — Западного (командующий генерал И.С.Конев), резервного (командующий маршал Советского Союза С.М.Буденный) и Брянского (командующий генерал А.И.Еременко).

Отстояли Москву

К тому же многие роты, полки, батальоны и дивизии формировались непосредственно у линии фронта, из вышедших из окружения красноармейцев. Требовалось время на «притирку», боевую учебу, а его не было. На помощь защитникам столицы перебрасывались боеспособные воинские части с Дальнего Востока, где они противостояли Японии, готовой вступить в войну на стороне Германии.

Население Москвы добровольно выходило на строительство оборонительных сооружений. На наиболее опасных для прорыва гитлеровцами Ржевско-Вяземском и Можайском направлениях были построены сотни километров противотанковых рвов, траншей, тысячи окопов и блиндажей.

Все мужское население, не подлежавшее призыву по состоянию здоровья и по возрасту, уходило в ополчение. Из жителей столицы формировались ополченческие дивизии, командирами и политруками в которые были назначены вышедшие из окружения и имевшие боевой опыт фронтовики.

В тотальное наступление на Москву немцы перешли 30 сентября 1941 года: началась Московская битва — одно из величайших сражений Великой Отечественной войны.

Особенно жестокие бои разгорелись на Вяземском и Брянском направлениях. Действующие здесь советские воины сковывали огромные силы врага, давая тем самым нашему командованию время для перегруппировки сил, строительства оборонительных рубежей.

Бои под Москвой породили невиданный героизм и патриотизм наших воинов. Навек вписали себя в историю 28 героев-панфиловцев, которые ценой своих жизней не пропустили врага к столице. Это тут, на ближних рубежах Москвы, комиссар Василий Клочков повторил для своих бойцов знаменитые слова великого русского полководца Михаила Кутузова: «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва».

Из подвигов отдельных бойцов и командиров складывался общенародный подвиг защитников столицы. Каждый в своем окопе, а то и в открытом поле, стоял насмерть. Среди защитников Москвы было много наших земляков — выходцев из Адыгеи — адыгов и русских, представителей других национальностей, считавших Советский Союз своей общей Родиной.

В редакционном архиве сохранились воспоминания наших земляков — защитников Москвы, рассказы о них.

С парада — в бой (Из воспоминаний А.К.Джамирзе)

Осенью 1941 года из бойцов и командиров, вышедших из окружения, под Москвой начали формировать воинские части. Я попал в противотанковую истребительную батарею. Нас обеспечили 45-миллиметровыми противотанковыми пушками. Поскольку в батарею попали не только артиллеристы-профессионалы, нас усиленно обучали, тренировали в стрельбе прямой наводкой.

Снег в 1942 году выпал рано, ранними были и морозы. К концу октября температура опускалась ниже 20 градусов. Мы отлично понимали, что в любой день и час нас могут бросить на отражение танковых атак противника.

Ночью 6 ноября поступил приказ: срочно привести в порядок все орудия, стрелковое оружие, снаряжение и выступить на фронт.

Наш маршрут на передовую должен был пролегать через Москву. На рассвете, когда наша часть вступила на запруженные войсками и боевой техникой улицы Москвы, прилегающие к центру столицы, нам объявили, что в Москве состоится парад, посвященный 24-й годовщине Революции, мы должны принять в нем участие, а потом сразу же на передовую — и в бой. Это известие обрадовало нас, вселило уверенность, что есть силы у Красной армии не пустить врага в Москву и погнать его от стен родной столицы.

Над Москвой занялся рассвет. Но видимость была плохая — шел снег. И вдруг из громкоговорителей раздался голос Левитана: «Внимание! Внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза. Наши микрофоны установлены на Красной площади, где через несколько минут начнется военный парад, посвященный 24 годовщине Революции».

А еще через несколько минут мы услышали тихую речь Сталина, говорил он о невероятных трудностях в борьбе с фашизмом, о первых победах под Москвой. Верховный главнокомандующий сказал, что нынешний парад особый — с него боевым строем воины отправятся на передовую бить заклятого врага. Слова Верховного главнокомандующего утонули в возгласах «Ура!». Батальоны, полки, роты, дивизии направились на передовую.

Где-то рядом с А.К.Джамирзе прошагал связист, старший сержант Андрей Осипов, ставший впоследствии полным кавалером солдатского ордена Славы, всю жизнь проработавший в станице Дагестанской, где на центральной площади установлена мемориальная доска в память о нем.

На рассвете раздались взрывы

Вышедшего из окружения с группой бойцов политрука 233-го отдельного саперного батальона 149-й стрелковой дивизии Василия Кузьмича Домничева назначили командиром саперного батальона в Московскую ополченческую дивизию.

Сформирована она была из добровольцев непризывного возраста, боевого опыта ополченцы не имели, зато в саперный батальон попало несколько опытных бойцов, хорошо знавших свое дело.

Ополченцы заняли оборону на опушке леса, которую отделяла от них небольшая, насквозь промерзшая речушка.

После обеда в лесу перед обороной ополченцев послышался гул танковых моторов — немцы, видимо, узнали, что противостоят им ополченцы, и рассчитывали на легкий прорыв нашей обороны на этом участке. Поэтому враги не стали маскировать танки в лесу, выехали на край опушки и выстроились в шеренгу. Командир дивизии насчитал 30 немецких танков. Если такая силища пойдет на необстрелянных ополченцев, враг сомнет оборону и прорвется к дороге, по которой до Москвы десяток километров.

— Что будем делать? — спросил командир дивизии командира саперного батальона Василия Домничева.

— Танки надо подорвать на месте, пока они утром не рванули на позиции ополченцев.

— Но как это сделать на виду у врага? — недоумевал командир.

— Есть одна мысль, — ответил Домничев, — только бы пошел снежок.

А он к ночи и в самом деле пошел. Сначала слабый, потом повалил стеной. Взяв два взвода саперов в белых маскировочных халатах, Домничев поставил задачу: заложить взрывчатку под гусеницы, да так, чтобы с первым сантиметром продвижения танка вперед взрыватель сработал и произошел взрыв.

Выполнив незаметно для врага задание, саперы вернулись. К утру снег совсем засыпал их следы.

На рассвете ничего не подозревавшие немцы начали прогревать моторы танков. Ополченцы волновались: а вдруг враг прорвется?

Но вот рев моторов усилился, танкисты нажали на педали газа, чтобы рвануть с места. И вдруг загрохотали взрывы, немецкие танки задымились. Танковая атака врага была сорвана.

После войны Василий Кузьмич Домничев переехал в Майкоп и много лет проработал на дубзаводе, был начальником отдела кадров, секретарем парторганизации.

Рейд по тылам врага (Из воспоминаний Героя Советского Союза Кимчерия Бжигакова)

В обороне Москвы участвовали различные рода войск, в том числе и кавалеристы. Первый гвардейский кавалерийский корпус, которым командовал генерал П.А.Белов, начало Великой Отечественной войны застало недалеко от границы.

В день начала войны наш полк находился на отдыхе. Мы купали лошадей в реке, сами плескались в пруду. И вдруг трубач протрубил боевую тревогу. В лощине мы столкнулись с отрядом немецких мотоциклистов. В короткой схватке разбили фашистский отряд и поспешили на соединение с основными силами своего кавалерийского корпуса.

Силы были неравными. В августе мы с боем переправились на восточный берег Днепра и дальше отступали, стремясь сберечь силы для разгрома врага.

К осени наш корпус был уже под Москвой. Здесь нам дали короткую передышку, корпус получил пополнение. Вместе с другими родами войск держали оборону, ходили в контратаки с саблями наголо. Оборонялся кавалерийский корпус на Серпуховском направлении. Командование использовало кавалерию как мобильную группу войск, способную прорваться в тыл противника и посеять там панику, нанести урон его живой силе.

Через 2-3 дня мы возвращались из рейда, короткая передышка — и снова в бой.

Несмотря на отдельные успехи в отражении атак противника, 2-я армия Гудериана стремительно рвалась к столице. Тогда недавно назначенный командующий Западным фронтом генерал Г.К.Жуков решил бросить корпус генерала П.А.Белова в рейд по глубоким тылам противника.

Прорвавшись ночью через немецкие укрепления на передовой на Вяземском направлении, кавалеристы вышли на оперативный простор. Почти три месяца мы «гуляли» по немецким тылам: громили обозы с продовольствием и снаряжением, уничтожали живую силу противника. И лишь в мае 1942 года пересекли линию фронта, которая уже была далеко от Москвы, оказались среди своих. Немцев к тому времени отогнали от столицы на некоторых участках фронта на 100—120 километров. Я был тогда в сержантском звании. Меня направили на курсы младших лейтенантов. В августе 1942 года я окончил курсы и вернулся в свою часть, меня назначили командиром минометного взвода.

Впереди было еще почти три года войны и путь от Подмосковья до Одера.

За участие в форсировании Одера и Эльбы мне было присвоено звание Героя Советского Союза.

Комбат Лысенко

Недалеко от Москвы у села Осташево есть памятник защитникам Москвы, остановившим тут немецкие полчища, рвавшиеся к столице. На гранитных плитах высечено много имен бойцов и командиров, ценой своей жизни не пропустивших врага к столице нашей Родины. Среди них комбат М.А.Лысенко, комиссар М.В.Анашкин.

Михаил Александрович Лысенко — наш земляк, родился в Майкопе. Отец его был активистом в борьбе за установление советской власти. Сам Михаил в 18 лет вступил в чоновский отряд, затем был призван на действительную военную службу. Война застала его командиром роты недалеко от западной границы.

Приходилось отступать с боями почти до самой Москвы. Под Москвой из бывших окруженцев начали формировать воинские части для обороны столицы.

Капитану М.А.Лысенко было поручено командование 3-й стрелковой ротой, комиссаром к нему был назначен Михаил Анашкин. Этому подразделению выпала доля принять бой у села Осташево на правом фланге знаменитой Панфиловской дивизии на самом опасном направлении. В задачу роты Михаила Лысенко входило во что бы то ни стало задержать ударную механизированную группу врага, чтобы дать возможность своим организованно отойти и окопаться на новых рубежах, откуда уже назад — ни шагу.

А конкретно командир дивизии поставил перед комбатом такую задачу: окопаться и прикрыть от натиска гитлеровцев берег реки Рузы между населенными пунктами Осташево — Солодово — Зеленино.

С обеда стало холодать, одежда на солдатах заледенела под мелким моросящим дождем. Но воины неистово долбили землю кирками, лопатами. Каждый понимал, что надежные окопы и траншеи — это их спасение.

Комбату не сиделось в оборудованном солдатами для него и его помощников блиндаже. Он ходил по взводам, проверял, как окапываются ребята, а то и брал из рук уставшего солдата лопату или кирку и долбил замерзшую землю сам.

После завершения строительства рубежа обороны комбат построил солдат, еще раз разъяснил им задачу — не пропустить через Рузу ни один немецкий танк, ни одного фашистского солдата.

Готовясь к отражению прямой атаки гитлеровцев, комбат Лысенко рассчитывал на помощь дивизионной артиллерии, наших танков. Он не знал, что в силу резко изменившихся обстоятельств генерал Панфилов танки бросил к разъезду Дубосеково, артиллерию — под село Игнатково, где немцы сосредоточили большие силы для прорыва. На всем протяжении фронта вдоль Рузы комбат Лысенко остался с двумя ротами. Одна из них — у села Сославного, другая — в Осташеве, где размещался командный пункт батальона.

Ближе к рассвету на западном берегу Рузы послышался гул танковых моторов. Гитлеровские танкисты прогревали двигатели перед утренней атакой.

Чтобы опередить немцев, половина роты, которой командовал Иван Омелаенко, тайком перебралась по еще не взорванному мосту на западный берег, чтобы там встретить врага огнем из противотанковых ружей.

С рассветом по позициям роты Омелаенко ударила немецкая артиллерия, налетели бомбардировщики, потом в атаку пошли танки в сопровождении пехоты, стремясь прорваться через мост. Рота Омелаенко остановила гитлеровцев, подбив на мосту два танка, немецкие автоматчики спрыгивали с брони и тут же падали под метким огнем наших бойцов. К вечеру атаки стихли, утром возобновились, и так продолжалось три дня подряд.

Село Осташево оказалось отрезано от роты Омелаенко. Бойцы охранения отходили с боем. Лысенко помнил приказ генерала Панфилова: стоять насмерть, не пропустить врага.

Гитлеровцам удалось прорваться через мост. Собрав последнюю горстку бойцов, Лысенко организовал круговую оборону. Немецкие танки шли на наши позиции, подминая под гусеницы красноармейцев. Комбат Лысенко взял в руки связку противотанковых гранат и спокойно пошел навстречу немецкому танку. Комбат уже был вне поля зрения танкистов, и они ничего не могли предпринять. Между комбатом и немецким танком оставалось три метра, когда Лысенко бросил связку гранат.

Немцы были остановлены на рубеже Рузы. На поле боя все стихло. Бойцы собрали останки комбата Михаила Лысенко и предали их земле.

Дмитрий Крылов