Как война «ломает» даже самых сильных духом людей.

С того момента, как война в Украине разрослась до немыслимых пределов, и людям, чтобы спасти свои жизни, пришлось бежать от нее, в том числе в Адыгею, мы успели пообщаться не с одной семьей беженцев.

Обычно этим людям говорить и вспоминать тот ужас, от которого они убежали, очень сложно. Но, переборов себя, произнеся всего несколько фраз, они вдруг раскрываются, им уже хочется поделиться своими эмоциями, разделить с кем-то свою боль. И, как многие потом признаются, это общение становится своеобразным лекарством для души, позволяющим хоть ненадолго избавиться от страха и разрушающих мыслей. Но участвуют в беседах в основном женщины, которые не боятся вдруг заплакать или сказать что-то лишнее. Мужчины же обычно очень скупы на эмоции — что бы ни происходило в их жизни, они изо всех сил стараются показать свою несломленность и силу духа. Это и правильно, ведь они должны быть опорой, должны своим настроем поддерживать близких людей, семью…

В семье Ильминских опора — глава семьи Олег. Сейчас он с супругой и двумя детьми живет в поселке Майском Кошехабльского района. Когда война добралась до их города в Луганской области, он незамедлительно отправил семью туда, где им не грозила опасность, — в Адыгею, а сам остался в Украине: мужчина понимал, что, пока есть работа, нужно зарабатывать — иначе семье будет просто не на что существовать.

— В один из дней, когда я был на работе, мне позвонила жена и с ужасом в голосе и слезами сказала, что прямо около нашего дома начался обстрел, повсюду взрываются снаряды, дети в истерике, — вспоминает Олег. — «Бери детей и прячьтесь в подвал», — скомандовал я. В этот момент я решил, что мой долг — уберечь семью от этого ужаса: на следующий день я получил зарплату, отдал все деньги супруге и отвез ее с детьми в пункт размещения, откуда их должны были отправить в Россию.

Но сердце супруги Олега болело за мужа, она боялась, что они уже никогда не увидятся, что дети будут расти без отца, поэтому в убежище для беженцев она находилась до последнего – все надеялась, что боевые действия поутихнут и им не нужно будет покидать страну. Однако война только разгоралась, и уехать все-таки пришлось. Семья попала в Адыгею, какое-то время они находились в пункте временного проживания в станице Ханской, затем их переселили в Кошехабльский район — в поселке Майском им выделили квартиру.

Расселением беженцев в Кошехабльском районе занимался начальник по делам ГО и ЧС этого района Николай Зверев. Когда мы беседовали с ним, он признался, что из 125 временных переселенцев, с каждым из которых он пообщался, эта семья запомнилась ему особенно: когда беженцев на автобусе везли в Майский, он обратил внимание на женщину с двумя детьми, в глазах которой читалось полное разочарование и неспособность мыслить о будущем.

— Я хорошо запомнил эту женщину, — рассказывает Николай Зверев. — Когда в автобусе мы везли беженцев из Ханской, она сидела лицом ко мне. На протяжении всего пути женщина практически ни разу даже голову ни в одну сторону не повернула — она смотрела в одну точку и плакала. И, казалось, сама не замечала своих слез. Она была мыслями и сердцем где-то далеко и, когда на секунду приходила в себя, смущенно вытирала слезы, но тут же вновь начинала плакать. А на руках у нее сидели двое красивых деток, которые тоже не могли понять, что с ними происходит, — разморенные от летнего зноя, казалось, они существуют в какой-то иной реальности — там, где все хорошо и папа рядом.

В суровой же реальной жизни папа их был в самой гуще военных действий. Работал Олег токарем на заводе, какое-то время, даже во время обстрелов, предприятие функционировало. Но когда ситуация стала накаляться — начались авианалеты, один из снарядов попал на проходную и погиб охранник, руководители решили эвакуировать завод и уехать из страны. Многие рабочие помогали собирать станки, Олег от этой работы отказался — тем вечером он уже готовился к отъезду… Утром он увидел, что завод был обстрелян. Что стало с судьбами многих его коллег, которые находились в тот момент там, неизвестно…

— Что такое цех? Ты слышишь только шум станков. Летают ли снаружи самолеты, взрываются ли снаряды — узнать можно, только если посчастливится выйти живым из этого помещения. А так… Тебя убьет, а ты и не поймешь, что это было, — говорит Олег.

Так, спустя месяц после того, как супруга Олега с детьми приехала в Адыгею, семья воссоединилась. Трудностей у них немало — конечно, и районная администрация, и просто добрые люди, чем могут, помогают, но денег все равно не хватает — даже матери, которая осталась в Украине, как признался Олег, звонить удается только тогда, когда для него или супруги находится подработка и в семейный бюджет удается принести хоть какую-то копейку. Благо помогли им устроить детей: 7-летний сын пошел в местную школу в первый класс, а младший — в детский сад. Адаптироваться детям было непросто: младший сынишка в последнее время не посещал детский сад — здание, для него предназначенное, захватили и «переоборудовали» под военный штаб. Но что детям нужно, чтобы привыкнуть к новому месту? Чтобы только мама и папа были рядом. Так что сейчас у них уже все хорошо, только по бабушке скучают, волнуются за нее.

Мать Олега решила не уезжать. Сейчас она живет в доме сына — ее дом практически полностью разрушен, в него попало два снаряда. Хорошо еще, что ее самой в тот момент не было дома. Сейчас она в прямом смысле слова охраняет дом сына — в городе очень много мародеров, которые, не щадя чувств людей, руководствуясь лишь жаждой наживы, грабят пустующие строения. А еще многие из тех, у кого в их родном городе разбомбили дома, кочуют по соседним городам, ищут пустующие дома, заселяются в них и живут. Пока и этот дом не разрушат…

На вопрос, хотелось бы им вернуться обратно в Украину, Олег пока однозначно ответить не может. Говорит, что почему-то ждет весны — сердце подсказывает, что именно весной все наладится. Хочется верить, что так все и будет, ведь весна — это время возрождения, начала новой жизни. И блеск в глазах сильного духом Олега, несвойственные мужчинам проявления эмоций на его лице, которые видны, когда он говорит эти слова, — это, хочется верить, не только признак отчаяния, но и знак веры в счастливое будущее.

Юлия Мельникова