Официальный сайт республиканской газеты "Советская Адыгея"

Люди старшего поколения, возможно, помнят моего отца: невысокого роста, прилично одетый, с добрым, сосредоточенным лицом, бодро шагающий каждое утро на работу. С ним постоянно кто-то здоровался, а незнакомые прохожие часто останавливались и откровенно разглядывали пустые рукава его пиджака.

Звали его Иван Иванович Мышин, работал он в то время заведующим единственной в Майкопе юридической консультацией.

Он не любил рассказывать о войне, которая жила в нем и каждую минуту напоминала о себе.

Иван Мышин родился и вырос в глухой деревне Кучино Вологодской области. Жили бедно, порой не хватало денег на тетради, приходилось писать между строчек старых газет. Школа была в соседней деревне, добирались на телеге, а чаще ходили пешком за 6 км через лес. Отец хорошо играл на гармошке, учился только на «отлично» и собирался поступать в МГУ на факультет физики, но война перечеркнула все.

Он подделал дату рождения в документах и в 17 лет пошел на фронт. Его, молодого, энергичного мальчишку, отправили в Борисовское военно-инженерное училище, где через короткое время присвоили звание младшего лейтенанта и отправили воевать. 

Инженерные войска наводили мосты, строили дороги, прокладывали пути, обеспечивая подвоз боеприпасов, горючего, медикаментов, продовольствия, своим героическим трудом оказывая неоценимую помощь в борьбе с фашистами. 

За успешное наведение переправы через реку Днепр мой отец получил орден Отечественной войны II степени. Он участвовал в боях за освобождение Донбасса, городов Артемовска, Никополя, Запорожья, Кишинева, освобождал города Польши, за что получил 7 благодарностей от Верховного главнокомандующего И.В.Сталина.

В одном из боев на территории Польши взял на себя командование ротой после гибели командира и за успешное удержание плацдарма получил орден Красной Звезды. Второй орден Красной Звезды он получил за Висло-Одерскую наступательную операцию. В 200 км от Берлина 19 февраля 1945 года он был тяжело ранен. Все тело было в осколках от разорвавшегося снаряда, а вместо рук — кровавое месиво. Хирурги спасли ему жизнь, но руки спасти не удалось — началась гангрена. Вот так старший лейтенант Мышин в 21 год остался инвалидом I группы, обе руки ему ампутировали чуть ниже локтя. Больше года он провел в госпитале, перенес три операции. Самое страшное воспоминание того времени — процедурный кабинет. Он терял сознание от боли, когда ему меняли окровавленные бинты. Нянечки кормили его с ложечки. Соседи по палате помогали одеться, обуться. Казалось, что жизнь окончена. Домой он о своей инвалидности не сообщал.

От дурных мыслей отвлекали книги и ободряющие письма фронтовых друзей, на которые он даже самостоятельно не мог ответить.

Отец попросил у нянечки бумагу и, зажав карандаш между пальцами ног, стал выводить буквы. Затекали спина и ноги. Тогда он взял карандаш в зубы и, придерживая его кровавыми культями, стал писать. Часы тренировок со слезами боли на глазах — и вот он уже сам отвечает на письма.

Хирург Р.Н.Кривых, трижды оперировавшая моего отца, напоследок сказала ему: «Я восхищаюсь той выдержанностью к болям, которой вы всегда удивляли меня. Смотрю на ваш почерк — радуюсь и горжусь, что в достижении ваших первых успехов есть и мои труды. Напрасность ваших отчаяний уже очевидна, теперь вы будете всегда и всюду смелее смотреть в жизнь…»

Отца направили в Москву к хирургу Г.И.Хересу, который сделал еще три сложнейшие операции, разделив остатки предплечья пополам. После этого на каждой руке появились по два «пальца Крукенберга». Правые были короче, но активнее, а для более длинных левых пальцев отцу заказали специальную ложку с кольцами. Теперь надо было учиться есть. Новые пальцы разделялись металлическими протезами-распорками, не слушались и еще очень долго болели, при малейшем неосторожном движении лопались сосуды, швы, и одежда заливалась кровью. Понадобилось еще много времени, чтобы научиться писать, зажав ручку между новыми пальцами. Он вернулся домой через полтора года, проведенных в госпиталях, ему выдали паспорт с отметкой «бессрочный», в то время как всем выдавали паспорта на 5 лет, а затем меняли на новые. Отец очень обижался на это: «Рано точить лопаты, чтобы рыть для меня могилу. Я еще мало жил. Я только жить начинаю…»

В родной деревне его встретили как героя, хотя он никогда не считал себя таковым. Молодой парень не мог сидеть без дела. Еще в госпитале отец начал вести дневник, доверяя ему свои мысли, печали и радости от маленьких побед. Вот несколько строчек из его дневника:

«Все на уборочной…

Все на сенокосе…

Я один слоняюсь без дела.

Жизнь без работы страшнее смерти.

Обманутые надежды — это еще не есть испорченная жизнь…

Упорство рождается в преодолении трудностей.

Тот человек прекрасен, чьи поступки прекрасны».

Он стал работать в правлении колхоза. В КПСС он вступил сознательно на фронте, свято веря в идею коммунизма. Его выбрали секретарем парторганизации, он был редактором стенгазеты, писал статьи и даже рисовал, принимал участие в молодежных вечерах, читал стихи, ходил на танцы в соседнюю деревню. 

Еще в школе отец был влюблен в девочку Полину. В 1941 году ей было 14 лет. А теперь она стала красавицей, окончила педучилище, работала секретарем райкома комсомола, пользовалась мужским вниманием. Отец понял, что жить без этой девушки не сможет. Полина относилась к парню-инвалиду с большим уважением, но не более. Ну разве можно ее было в этом упрекнуть?..

Еще строчки из дневника:

«Кому я нужен такой худой, весь искалеченный, я ничего не могу делать сам, мне нянька нужна.

Да, она заслуживает большего счастья, чем я могу ей дать.

Если смотреть на любовь не как на каприз, а как на обогащение души чувствами, призывающими жить, то я выдержу!

У меня на обломки разрушена одна жизнь, на ее развалинах еще не воздвигнута другая. Любимая девушка не верит, что я жизнь вторую обязательно построю, и даже несравненно лучшую, чем думают некоторые. Пусть я пройду сквозь тьму стрел и пламя огня, но я буду таким горячо любящим до последнего мгновения жизни».

Ради нее отец поступил в Ленинградский заочный юридический институт им.Калинина. Дедушка часто болел и не мог ездить с ним на сессию. Он сколотил сыну чемоданчик из фанеры с длинным ремнем через плечо. Даже трудно представить, как парень без обеих рук по две-три недели самостоятельно жил в чужом городе и сдавал экзамены. Квартирная хозяйка, у которой он снимал комнату, воровала у него деньги и продукты. Однажды в трамвае на задней площадке (тогда дверей не было) у отца вытащили деньги из внутреннего кармана, отобрали чемодан, а его самого вытолкали на рельсы. Он чудом остался жив, не попал под колеса встречного трамвая. 

Однажды после экзамена он за своей спиной услышал: «Ему все равно 3 не поставят, пожалеют инвалида». Отец дал слово, что никогда не позволит себя жалеть. Он занимался очень много. В дипломе у него 23 оценки «отлично», 6 «хорошо» и только по немецкому языку была тройка. Он ненавидел язык фашистов и ничего не мог с этим поделать. 

Любимая девушка вышла за него замуж и ни разу в жизни об этом не пожалела. Они вместе уехали в Краснодарский край. Отец работал адвокатом в станицах Успенской и Динской, а в 1955 году краевая коллегия адвокатов направила его работать заведующим майкопской юридической консультацией. Отец очень полюбил Майкоп. Позднее ему предлагали работу в Сочи, в Лазаревской, в Краснодаре, но он отказался. Из деревни он забрал своих родителей, а младший брат Алексей, который по стопам старшего брата окончил юридический институт в Москве, затем Высшую партийную школу в Ростове, пожертвовав карьерой преподавателя вуза, приехал с молодой женой и дочерью в Майкоп. 

Долгое время отец был проректором правового общества «Знания», проводил семинары по философии, присутствовал на приеме граждан в горисполкоме в качестве юриста. 

Мы жили рядом с областной (республиканской) библиотекой, и ему выдавали неограниченное количество книг. Пятница была счастливым днем. Это был выходной в библиотеке, и ему давали на дом журналы из отдела периодики, куда поступало много нового и интересного. Отец изобрел свой способ скорочтения. Мы с братом называли отца «ходячей энциклопедией». Не было такого вопроса, на который он не мог бы ответить. Если в чем-то сомневался, то на полночи зарывался в справочники. Он был замечательным отцом, безумно нас любил.

В 60—80-е гг. прошлого века адвокатов было в городе мало и их всех знали в лицо, ведь каждому человеку хоть раз в жизни нужна юридическая помощь или просто консультация. Все, кто хоть однажды обратился к моему отцу, вспоминают его добрыми словами как грамотного юриста и хорошего человека. Ему первому из адвокатов в Адыгее (тогда в Адыгейской АО) было присвоено звание заслуженного юриста РСФСР. 28 лет он руководил адвокатурой. 

Он умер в 58 лет с книгой в руках. Остановилось сердце этого мужественного человека. Ах, война, что ты сделала, подлая?! Сколько горя он перенес, сколько мучений и боли. А мог бы еще жить и жить… Светлая память ему и всем, кто привел нас к Великой Победе!

Татьяна Дорошенко

15.04.2015 в 18:10
Возрастная категория материалов: 16+