Мама Ксении Галочкиной в блокаду обменяла любимое пианино на восемь буханок хлеба и насушила сухарей — прибавку к почти невесомой норме хлебного пайка ленинградцев.

Как вспоминает Ксения Георгиевна, до эвакуации она прожила с родителями и бабушкой в блокадном Ленинграде семь месяцев. Трехлетняя Ксюша не понимала, почему из еды в их доме остался один хлеб, да и то маленькие кусочки, на обед — безвкусный рисовый отвар, почему бомбят ее город, а при воющих звуках сирены нужно обязательно спускаться в подвал, куда приводили и других испуганных детей.

Тогда все заботы легли на плечи Ксюшиной мамы. У отца — работника «Ленэнерго» — обнаружился туберкулез, и он не был призван на фронт. Кроме того, вместе с ними проживала бабушка Мария Ивановна. Спускаться каждый раз с ребенком и двумя инвалидами в убежище было очень сложно.

И семья во время бомбежек оставалась в собственной комнате большой коммунальной квартиры.

— Будь что будет, — говорил отец.

Первый «Г» класс начальной школы №7 Майкопа, где училась Ксения Галочкина, 1947 год.

Как рассказывает Ксения Георгиевна, она в те горькие блокадные месяцы обычно сидела на подоконнике, а в окне был виден дом напротив.

В ноябре выпал снег, начались жестокие морозы, отключили воду, электричество и тепло. Печку-буржуйку Галочкины в те дни топили книгами из большой библиотеки главы семейства.

Ксюша сидела у окна, смотрела на видневшийся угол соседнего дома, где на трубе образовалась наледь, и представляла, что это — снежный человек или Дед Мороз. Но вскоре в ходе очередной бомбежки прямо на глазах малышки плод ее детской фантазии — «снежный человек» — распался на куски, и дом в минуту стал грудой развалин.

Весной 1942 года семью Ксюши эвакуировали.

Позже блокадников погрузили в товарные вагоны, и их путь на юг, в эвакуацию, продолжился.

Как-то раз детям в поезде раздали по кусочку сахара. Ксения, совершенно забывшая его вкус, да и вообще вкус чего-либо сладкого, долго держала этот белый кусочек в руке, пока он не начал таять. Мама забрала его и размешала в кипятке, который они пили вместо чая.

Когда поезд шел через Украину, люди на остановках меняли вещи и последние ценности на продукты (в пути их никто питанием не обеспечивал).

Мама Ксении сумела выменять кусок колбасы и решила, что они будут есть его понемногу. Но это не спасло — бабушка в дороге умерла.

Конечным пунктом долгого пути стала для них станица Темиргоевская, где мама устроилась работать счетоводом. Снимать комнату или угол в станичных домах можно было, лишь выполнив условие хозяев — обеспечить себя дровами. Отец в 1943 году все же был призван на фронт, и мама с дочерью выживали сами. Мама Ксюши надрывалась, собирая хворост и дрова в лесу.

Их спасением стал Майкоп, куда они перебрались вместе с родителями Георгия. Бабушка и дедушка по папиной линии также решили перебраться сюда из Тверской области. Отца, раненного на фронте и парализованного из-за ранения в позвоночник, после госпиталей забрали к себе. Сначала снимали жилье в Майкопе, потом купили домик под соломенной крышей, площадью 16 квадратных метров.

Ксения после семилетки окончила сельскохозяйственный техникум, отработала по направлению положенное время в Куйбышеве (нынче Самара) и вернулась в Майкоп, где работала в разных организациях уже по другой специальности — в проектных отделах. На пенсию ушла из службы горгаза.

У Ксении Георгиевны двое сыновей, старший из которых живет в Санкт-Петербурге, внук и внучка.

Марина Лебедева