Пресловутый квартирный вопрос испортил не только москвичей, но и жителей практически всех населенных пунктов. За двадцать лет работы в редакции «СА» не было случая, чтобы пожилые родители, ища помощи у журналистов, не жаловались на то, что их выгоняют из дома собственные дети. За нынешний год таких историй и обращений за содействием уже несколько.

Дочки — матери

Антонина Ивановна — майкопчанка во втором поколении. Ее родители приехали в Майкоп в начале 20-х годов прошлого века. Купили хатенку, затем на этом месте построили небольшой домик. В нем прошло детство и юность самой Антонины. Сюда же она привела своего будущего супруга.

— Уже в конце 60-х скопили денег, пристроили к дому кухню, коридор, ванную комнату, — вспоминает Антонина. — Отец-фронтовик рано ушел из жизни. Мама сильно болела, я за ней ухаживала. Вырастили с супругом сына. Старший, Сергей, после армии уехал работать на Север. Там женился, вырастил сына. Он был послушным, работящим, мне был первым помощником. А Ирину, дочь от второго брака, в семье всегда баловали. Она с малых лет привыкла, что лучший кусок — ей, все обновки тоже ей. Разница в возрасте между дочерью и сыном — почти 14 лет. Так что ее всегда считали маленькой, слабенькой, одним словом — любимица.

Всеобщая любимица выросла такой эгоисткой, каких поискать. После школы год сидела дома, искала себя, выбирала, кем бы стать в жизни, какую профессию освоить. Антонина ей ни в чем не мешала, хотела, чтобы дочь нашла работу по душе.

— А мне что, куска хлеба для дочери жалко? — рассуждала Антонина. — Тем более что Ирина то на одни курсы записывалась, то на другие. Вначале хотела стать продавцом-кассиром, затем — мастером по маникюру. Пойдет поучится и бросает. Говорит: «Это все не мое, не лежит душа к такой работе». А я и не противоречу, говорю ей: «Ищи работу, которая тебе будет нравиться».

Спустя два года вместо работы Ирина нашла себе суженого Дениса. Антонина заикнулась было о свадьбе: «Вы бы расписались, а то соседи судачат, дескать, Ирка незнамо кого, да еще и женатого, в дом привела». Но в ответ получила жесткое: «Не лезь не в свое дело». Вот бы ей эти слова Ирины принять как звоночек о непростых отношениях с дочерью да задуматься, как будут они сосуществовать дальше под одной крышей. Но где распознать любящему материнскому сердцу все будущие козни от уже взрослой дочери?!

Ни Ирина, ни Денис особенно трудолюбием не отличались, больше любили ходить по гостям. И сами охотно принимали у себя друзей. Места в родительском доме катастрофически не хватало, и Антонину на время визита гостей отправляли вначале на кухню, затем к соседке тете Клаве.

— А что мне, старой, делать среди молодежи? — выгораживала Антонина своих Ирину и Дениса. — Да и мне у Клавы спокойнее, мы и телевизор посмотрим, и чайку попьем, и молодость вспомним — песни споем.

Все бы ничего, да соседка Клава уехала к сыну в Армавир. Дом продали, и некуда стало уходить Антонине во время визита гостей к ее дочери. А потом и вовсе Ирина стала настаивать, чтобы Антонина отписала ей дом. Сергей, старший сын Антонины, на родительский дом не претендовал. Но матери он дал совет хорошенько подумать, прежде чем распорядиться имуществом.

— Я не молодею, мне уже 75 лет, — сама себя убеждала. — Сергей — обеспечен, свое жилье имеет, а Ирина будет меня досматривать.

Оформили дарственную и стали жить дальше. Вот только Ирину словно подменили. Она стала грубить Антонине, упрекать ее в том, что в свое время не дала ей, дочери, хорошее образование, что не может устроиться на приличную работу. Антонина старалась дома почти не бывать. Весной и летом все дни проводила на огороде. В теплые осенние деньки просто гуляла по городу, чтобы вернуться домой затемно. А как-то она вернулась после прогулки — входная дверь заперта. Спросила у соседей, не видели ли они, куда подевалась Ирина?

— Так к ним приехали гости на машине, они все вместе и укатили, — был ответ.

Антонина напросилась в гости на постой к дальней приятельнице. Рассказывать о своих непростых отношениях с Ириной она не стала — стыдно.

Ирина с Денисом вернулись спустя неделю. И с порога заявили Антонине, что ей, старой, хорошо бы начать оформление в стардом или уехать к сыну на Север.

— Я весь вечер проплакала, — призналась Антонина. — В чем моя ошибка? Что любила больше жизни, жалела, баловала! Вот и выросла моя дочка эгоисткой. Сыну не звоню, потому что у него недавно был инфаркт, не хочу его волновать. Жить к нему на Север я не поеду. Здесь — моя родина, здесь похоронены мои родители. Каждый уголок Майкопа мне дорог и знаком. Городские улицы помнят меня еще школьницей. Приятельница моя, видимо, догадалась, в чем дело, почему я постоянно прошусь у нее погостить. Она хорошо знает мою дочь. В очередной раз, когда я попросилась на постой, приятельница предложила мне пожить у нее. Так и сказала: «Тоня, в жизни всякое случается. Бывает, и мы сами, и дети наши ошибаемся. У нас летняя кухня пустует, приходи живи». Наверное, я зря оформила дарственную на Ирину, теперь она полноправная хозяйка в доме, а я никто.

Вот такую грустную историю рассказала нам Антонина. Но в редакцию она зашла не за тем, чтобы мы написали о ее неразумной дочери, — она принесла благодарственное письмо в адрес врача одной из городских поликлиник, который помогает ей бороться с недугами.

Что говорит закон

Что касается ее дарственной, мы проконсультировались с юристами. И вот какую информацию получили. «Дарственная — это документ, в котором указывается о безвозмездной передаче прав собственности на имущество, ценности, недвижимость и т.д. другому лицу. Пожилые люди под уговорами родственников часто подписывают такие документы и теряют право на жилье. Но если даритель изменил свое решение, то аннулировать дарственную можно. Но на это требуются веские причины. По инициативе дарителя договор дарения расторгается, если, в соответствии со статьей 578 Гражданского кодекса РФ, одаряемый покушался на жизнь, причинил телесные повреждения дарителю или членам его семьи и т.д. Договор дарения расторгается и в тех случаях, если после дарения условия жизни или состояние здоровья дарителя ухудшились. Все это решается только через суд».

— Да разве я пойду судиться с родной дочерью? — удивляется Антонина. — Пусть все идет своим чередом. Спасибо добрым людям, приютили меня. А может, одумается Ирина, позовет меня назад. У меня скоро день рождения, жду, что доченька все же поздравит… Вот так и живу — надеждой…

«Сыновий» долг

У Марии иная, но во многом сходная история жизни. Работала, рано овдовела, одна воспитывала сына. Сколько себя помнит, с сыном Юрием всегда жили небогато. От родителей досталась часть жактовского дома в центре Майкопа.

— Я бралась за любую работу, чтобы одеть и обуть сына, — говорит Мария. — Вместо того чтобы себе купить пальто, шла в магазин за детским велосипедом. Хотела, чтобы мой сынок рос не хуже других мальчишек. Проводила в армию. Вернулся, с его подругой Татьяной сыграли скромную свадьбу. Сынок у меня — симпатичный, высокий, статный. Девчата заглядывались на него. У молодых, а они жили отдельно, снимали домик, начались скандалы. Татьяна ревновала Юрия, вот и развелись. Сын вернулся жить ко мне.

Но на этом его личная жизнь не закончилась. Он еще пару раз пытался устроить свою семейную жизнь, но каждый раз неудачно. И после очередного скандала, а то и развода возвращался к матери, в отчий дом. Конечно же, свои неудачи он заливал водкой. С работы его уволили. Пошел работать охранником, и оттуда «попросили». Устроился грузчиком в торговое предприятие. Одно время даже был в числе передовиков, его назначили бригадиром. Но очередной запой — и с разгрузкой товара тоже пришлось распрощаться.

— Он, когда трезвый, добрый и покладистый, а как выпьет, становится буйным, — признается Мария. — Начинает все в доме рушить, кидается драться на соседей. Я его опасаюсь трогать в такие минуты, он — парень сильный, может и изувечить. А куда мне деваться? Бывало, что и вызывала полицию. Они его подержат несколько дней и отпускают. Приходит штраф за административное правонарушение, а кому платить? Мне, конечно же. Так я уже и не вызываю полицию. Сколько раз обращалась к участковому. Он вызовет сына моего на беседу. Но действует до очередного запоя. И так продолжается уже много лет. Как сын напьется, я ухожу из дома — от греха подальше. Летом выйду на улицу, сяду на лавочку, да так и просижу до самого утра. А зимой куда деваться, где ночевать? Просилась на постой к пожилой женщине, что жила от нас неподалеку. Но она весной умерла. В прошлом году, устав от такой жизни и пьянства сына, оформила документы в стардом. Даже прожила там две недели. И ушла — переживала. Пьяный, сын может и дом спалить. Вот и приходится во время его запоев мыкаться, искать, где переночевать хотя бы пару дней. Говорят, что раньше в Майкопе были ночлежки. Почему бы не вернуть их. Ведь сколько таких стариков, как я, которым некуда пойти…

Примеров много

И подобных историй много. Еще одной женщине при детях и внуках негде жить. Не ладит со снохой, и та рассорила ее с сыном. Даже внукам не разрешает видеться с бабушкой. И ее всячески стараются выжить из дома.

И в стардом зачастую попадают не одинокие старики, за которыми некому присмотреть. Как рассказали в Республиканском пансионате для инвалидов и престарелых, только у одной трети их подопечных нет близких родственников, у остальных есть и дети, и внуки.

Мы все же настоятельно порекомендовали Марии начать оформление документов в пансионат для инвалидов и престарелых, позвонили в это учреждение, узнали, что на сегодня свободные места пока что имеются. Но зимой обычно наблюдается наплыв постояльцев. Сегодня квартирный вопрос для молодого поколения стоит на первом месте. И многие дети решают его одним из самых изощренных способов — выставляя пожилых родителей на улицу или же создавая им такие невыносимые условия жизни, что они сами уходят со своих же квадратных метров.

Валерия Ломешина