Недобрая весть ошеломляет, и далеко не сразу приходит осмысление случившегося. Так, нас потрясла и опечалила весть о том, что не стало больше нашего друга. Для всех, кто знал Хамзета Мосовича Казанова по его работе в Кабардино-Балкарском госуниверситете, его смерть стала полной неожиданностью. Наверное, потому, что его образ был несовместим с болезнями, жалобами, унынием — он был воплощением жизнелюбия. Его деятельная натура не позволяла ощущать его возраст, он всегда казался молодым и очень крепким.

Хамзет был одним из ярчайших работников Кабардино-Балкарского университета. Не только по профессии, но и по самой своей природе он был прирожденным философом, обладавшим широчайшим кругозором. Не одному поколению студентов посчастливилось слушать его талантливые лекции, в которых проявлялась широта интересов его незаурядной натуры.

Хамзет был образованнейшим человеком, который ни одного дня не мог прожить без книги. Невозможно было назвать произведение, которое бы он не знал. Он буквально «пожирал» их, и его чтение было далеко не поверхностным: он всегда вступал в «диалог» с автором — или восхищаясь им, или полемизируя с ним, отвергая то, что противоречило его видению, с чем не соглашалась его ищущая правду душа. Навязать свое мнение ему было невозможно, на все у него был свой взгляд. Хамзет не мог лгать ни себе ни другим, у него была добрая, открытая, отзывчивая душа, которая делала его порой уязвимым. Однако слабым никогда не был, не подписался бы никогда под эту характеристику. Его планка была высока, и он никогда не расходовал себя на то, что было бы недостойно сильной личности.

Да, он был далеко не рядовым — это была неординарная натура, чуждая мелочных интересов, бытовых забот и всего, что не вписывалось в круг его интеллектуальных исканий. Он приехал в Нальчик после окончания МГУ и сразу же стал вхож не только в наши дома, но и в сердца. Обаятельный и простой, совершенно непритязательный, не ищущий комфорта, он жил по принципу «не дом, но мир» и потому легко и быстро вошел в наш круг, стал своим, родным человеком. Даже когда он так неожиданно переехал в Майкоп, наши связи не оборвались. Кто еще мог, кроме него, проехав значительное расстояние по пути домой, узнав, что его друг избран в Госдуму, развернуть машину только для того, чтобы поздравить его? Или же по пути во Владикавказ, проезжая через Нальчик, среди ночи явиться как к себе домой, поднять с постели старых друзей, по которым соскучился и которые всегда рады ему?

Молодость Хамзета пришлась на те годы, когда взаимоотношения людей были братскими, родственными. Мы жили истинными ценностями и не гонялись за наживой. Преподаватели в ту пору были наставниками для студентов, заботились о подрастающем поколении и щедро делились с ними знаниями. Одним из самых бескорыстных служителей знания был и наш незабвенный друг. Интеллигенция, особенно вузовская, пользовалась огромным уважением со стороны общества и государства, которое обеспечивало ученых квартирами и достойной зарплатой. Деньги были тогда не целью, а просто средством существования.

Казанов понимал, что истинное богатство — в просветлении разума, и был служителем Знания. Был ненасытен в этом. И заводил дружбу только с интересными людьми, чтобы пронести эту дружбу до конца своих дней. Подлость, предательство, вероломство были ему категорически чужды.

Он не вписывался в общепринятые стандарты, не признавал условностей, ему было тесно в рамках, его душе была присуща та свобода, которая не декларируется, но проявляется естественно в словах и поступках. И его непохожесть была притягательна. Он приучил нас принимать его таким, каким был. Вспоминаются дорогие моменты, от которых с его уходом становится еще горше.

Землячество роднит, особенно вне дома. Поэтому близость Хамзета к нашим семьям неудивительна, она закономерна. Однако он сумел сплотить вокруг себя круг друзей, в который входили люди самых разных национальностей, объединенных общими интересами, стремлениями и высоким интеллектуальным уровнем. Не только у нас, но и в их семьях он чувствовал себя своим и располагал к себе своей непосредственностью и какой-то детскостью в лучшем смысле этого слова.

Пребывание вне своей республики накладывает особый отпечаток, обязывает к осмотрительности в делах и словах. Потому что людям свойственно отмечать негативные стороны и обобщать, переносить их на весь народ. Это обязывает к ответственности за народ, который не снабдил тебя мандатом, но все же представителем которого ты являешься. Казанов достойно позиционировал свою родину и своим научным уровнем, и своими человеческими качествами. Он сумел стать родным не только нам, землякам, но и всем товарищам, с которыми сдружился на этой гостеприимной земле.

Сложно свыкнуться с мыслью о том, что не стало этого обаятельного человека, очень близкого, очень родного нам товарища. Мы искренне сочувствуем его жене Зое, детям — Борису и Земфире, сопереживаем, скорбим вместе с ними и желаем им стойко перенести невосполнимую для всех нас утрату.

Иваноковы, Темиржановы.