В мире много стереотипов. Один из них заключается в том, что дома престарелых — это места за гранью жизни, места, в которых витает призрак отчаяния, одиночества и грусти. Есть в этом доля правды. Однако эмоции журналистов «СА», побывавших в таком учреждении — республиканском доме-интернате для инвалидов и престарелых, — были неоднозначны и колебались от приступов несдерживаемой жалости до вполне искреннего веселья.

Гостям здесь рады

Теувеж Шолохович Шовгенов

Контрольно-пропускной пункт. Охранник. Попасть на территорию дома престарелых не так-то просто.

— К кому направляетесь? — вежливо, но с профессиональной ответственностью поинтересовался человек в форме.

— Мы журналисты, пришли писать о вашем учреждении.

Молодой человек участливо кивнул, но довод этот его не убедил. Пропустили нас только после звонка руководителю соцотдела Марине Чернопятовой, которая подтвердила, что действительно нас ждет.

— Правила такие, — несколько смущенно ответил молодой человек. — Проходите, пожалуйста.

Позже мы узнали, что правила эти — показатель того, как к опекаемым здесь относятся.

Признаться честно, посещение учреждения нас несколько настораживало. Это место всегда представлялось эдаким островом одиночества, где витает дух грусти и какой-то безнадежности. А поскольку время года сейчас и без того навевает депрессивное настроение, то чувство того, что состояние это только усугубится, не отпускало. Может быть, именно поэтому, когда мы шли по новенькой яркой красно-желтой плитке, обрамлявшей ухоженные клумбы с уже пробуждающимися от зимы зелеными кустами необычных растений, во всех взглядах гуляющих по аллее стариков читалось исключительно отчаяние. Почему-то казалось, что издалека они будто бы узнают кого-то из своих родных, которые уже давно о них позабыли. А когда видят, что это чужие дети, глаза их потухают… Опережая события, скажем, что по пути обратно эмоции были противоположными.

— Здравствуйте, рады гостям, — встретил нас на крыльце пожилой мужчина с костылем. Правда, поговорить с ним не удалось — под ручку его увела медработник на процедуру.

Гостям здесь действительно рады. Всегда. И те, к кому эти гости хотя бы иногда приходят, и те, кто гостей не видел уже много-много лет.

— Судьба у каждого из наших подопечных непростая. У кого-то даже трагичная. Оказываются здесь в силу разных обстоятельств. И, к счастью, большинство не потому, что от них попросту решили избавиться дети или внуки. Хотя есть и такие истории — родственники привозят их сюда обманом. Говорят, что направляют в санаторий подлечиться. И исчезают. А пребывание в этом «санатории» становится пожизненным. Хотя, конечно, большая часть сюда попадает, как говорится, по доброй воле, — рассказывает Марина Чернопятова.

«Добрая воля» заключается в следующем. Кто-то из стариков, в основном это авторитарные характером люди, так проявляет свою «вредность» и приходит сюда назло родным — дескать, не хотите жить по моим правилам, получайте. И пусть вас мучит совесть. А бывает, что совесть мучит самого пожилого человека — ему кажется, что он становится обузой для родных, и просит сам определить его в такое учреждение, где он будет с равными себе.

Именно по этой причине здесь оказался Егор Александрович Ермолин — удивительно галантный и общительный мужчина. Приветствуя зашедших в комнату девушек, Егор Александрович по-молодецки засобирался вставать.

— Не вставайте, отдыхайте, пожалуйста, — говорю, заметив в углу комнаты трость.

— Как же не вставать, когда дамы входят? Я хоть и не молод, но правила этикета еще не забыл, — игриво отвечает Егор Александрович, глазами ища пульт от телевизора.

— Что смотрите?

— Сериал детективный. Нравятся мне такие истории. Они хоть и выдуманные, но в них есть закон, который руководит жизнью, — герои ищут истину. Как и все мы, — говорит опекаемый дома престарелых.

Истина для Егора Александровича в том, что ко всему в жизни нужно подходить рационально. Домом интернат для него стал пять лет назад. Жизнь у него была насыщенная — и в партии состоял, и воров в преступлениях уличал, и даже исследованием ядерного оружия во время службы занимался. Был счастливо женат, а когда супруги не стало, уехал в другой город. Потом сын позвал обратно в Майкоп — чтобы ухаживать за отцом, помогать ему. Егор Александрович пожил некоторое время с молодыми и понял, что не хочет их стеснять.

— А что мне с ними, молодыми, делать? А здесь я с равными себе — общаемся, время вместе проводим. Я всегда считал, что ко всему нужно подходить объективно. Без лишних эмоций, обвинений. Живем мы здесь хорошо, кормят вкусно, попросишь добавки — никогда не откажут. Недавно вот и телевизор в комнату поставили — спасибо нашему директору Юнусу Ахмедовичу Богусу. Признаться, я этому обстоятельству крайне рад — люблю новости местные смотреть, а сожители мои в общем зале вечно возмущались, когда я на этот канал переключал. Удивительно, как можно не желать знать, что происходит в крае, в котором ты сейчас живешь? — вопрошает Егор Александрович.

А вот его сосед Теувеж Шолохович Шовгенов больше интересуется мировыми новостями. Правда, говорит, что сейчас по всем каналам только Украина и Америка — темы хоть и важные, но уже набившие оскомину. Видно, что Теувеж Шолохович — человек серьезный и сдержанный. Правда, висящая на стене фотография, с которой смотрит очень красивый молодой человек с игривым взглядом, и приятный запах мужского парфюма в его комнате наводят на мысль, что в свое время он был весьма популярен у противоположного пола…

У любви и красоты нет возраста

Анатолий Степанович Мищенко и Светлана Васильевна Петрухина

Надо сказать, что желание кому-то нравиться и быть любимым не угасает с возрастом. И вот тому подтверждение. Полтора года назад в доме-интернате образовалась новая семья — в официальный брак вступили Анатолий Степанович Мищенко и Светлана Васильевна Петрухина (фамилию супруга она не взяла исключительно из практических соображений — чтобы мороки со сменой документов не возникло). Их история напоминает сюжет «Служебного романа». Светлана Васильевна — деловая женщина, которая в учреждении отвечает за прием новых опекаемых. И Анатолий Степанович — только поступивший сюда, а потому несколько робкий. Его судьба и дальнейшая жизнь в новом доме в тот момент во многом зависели от будущей супруги. Он ее, кстати, заприметил в первый же день. Она поначалу даже внимания на него не обратила. А потом стала замечать, что он порядочный, приятный мужчина. И вышла замуж.

Заходя в их комнату, сразу понимаешь, что живет здесь семья — как-то все по-особенному уютно обустроено. На больших окнах — симпатичные шторы, на стенах — календари и аппликации в рамочках, уставленный баночками с косметикой и духами туалетный столик — в общем, будто в однокомнатную квартиру молодой семьи попадаешь.

— Как у вас уютно! Сразу видно, семейная пара живет.

— А как без этого? Это же все-таки наш дом, — не без гордости за то, что весь этот уют создан ее собственными руками, говорит Светлана Васильевна.

Вопросы о браке и любви их смущают — говорят, какая уж там любовь в их возрасте. Но тут Светлана Васильевна начала рассказ о своей активистской деятельности — она здесь доверенное лицо опекаемых, даже уполномочена ставить за многих из них подписи в документах, в общем, важную «должность» занимает — и на лице ее супруга появилось участливое выражение, и даже гордость за жену. Это ли не признак любви и привязанности, а может, даже большой доли восхищения!

В свое время Светланой Васильевной восхищались многие. На стоящих на туалетном столике в рамках фотографиях ее молодости она похожа, без преувеличения, на голливудскую звезду. Правильные черты лица, уложенные в прическу волосы и привлекающий внимание прямой взгляд — все это отличает эту даму и сегодня. Впрочем, и супруг ее — завидный мужчина. Служил на флоте — у него над кроватью даже снимок корабля сохранился, напоминая ему о былых временах.

«Ценю людей с моими качествами характера. Увы! Таких нет»

В холле поболтать о былом уже собрались несколько дам. Разместившись в уютных мягких креслах, они беседовали о своем — о девичьем.

— Сплетничаете?

— А как без этого? Нам по возрасту положено, — еще больше развеселившись, отвечают дамы.

— А вы хотите о нас писать? Обо мне когда-то много писали в газетах — я же растения выращивала уникальные! Сорта разводила экзотические. А хотите покажу, какие именно? У меня больше всего вырезок сохранилось из газеты «Советская Адыгея», — предложила одна из женщин на вид лет шестидесяти. Позже мы познакомились. Зовут ее Мария Леонтьевна Гурьева. И ей 87.

Входя в комнату Марии Леонтьевны, резко ощущаешь контраст между границей общего коридора и уютного дома. Коридор похож на больничное отделение. Кажется, что за дверью увидишь такие же светлые стены, кровать и тумбу — как в палате. Но нет! Стоит переступить порог, и ты отчетливо понимаешь, что для человека, который здесь живет, эта комната — действительно родной дом.

«Дом» Марии Леонтьевны отличает большое количество комнатных цветов, стоящих на балконе. Ими она себя занимает зимой, когда на уличные клумбы не выберешься. Кстати, эти клумбы с теми самыми необычными кустарниками, которые мы заметили, только войдя на территорию учреждения, — дело ее рук. Все теплое время года она облагораживает дворики. А еще у нее есть настоящий тропический огород — с банановыми пальмами и другими диковинными растениями с труднопроизносимыми названиями.

— Люблю все красивое и необычное. Зачем мне помидоры-огурцы выращивать, если их и купить могу? У меня полжизни дача была, вот там я науку садоводства и осваивала. А сейчас вот плодами своего опыта и труда пользуюсь. Некоторые удивляются: как ты в такие-то годы в своем огороде работать можешь? А меня эта работа и бодрит! Вот у меня сколько информации о моих растениях, — говорит Мария Леонтьевна, открывая папку, полную вырезок из журналов о плодах и цветах.

А еще Мария Леонтьевна признается, что любит себя. В самом лучшем смысле этого слова. Потому-то в свои 87 она и выглядит минимум на двадцать лет моложе. Среди кипы инструкций по выращиванию экзотики мы заметили листок с жирной надписью «Моя характеристика». Себя Мария Леонтьевна оценила по 13 пунктам, среди них — доброта, искренность, ранимость и забывчивость (этот пункт самокритично отнесен к минусам). И ироничный вывод: «Ценю людей с моими качествами характера. Увы! Таких нет».

И такие женщины, действительно, встречаются редко. Яркий маникюр на длинных ногтях, помада в тон, выкрашенные волосы, об укладке которых Мария Леонтьевна побеспокоилась несколько раз, пока фотокор ее снимала. В общем, все атрибуты и, если так позволительно выразиться, «замашки» настоящей леди.

Таких людей с уникальными судьбами и характерами здесь больше трех сотен — именно столько опекаемых сегодня живет в доме-интернате. И знаете, побывав здесь, мы (по крайней мере в своем собственном сознании) сломали сразу несколько стереотипов. Чувство грусти, которое навевают воспоминания об ушедшей молодости — той, что смотрит с дорогих сердцу черно-белых фотографий, которые висят практически у каждого на стене в комнате, соседствует здесь с искрометным, мудрым юмором и самоиронией. Старики здесь не одиноки — у них есть друзья. И родные — для многих ими стали сотрудники интерната, которые действительно обращаются с ними как со своими мамой и папой или бабушкой и дедушкой.

Уже на выходе тот самый охранник, улыбнувшись, сказал нам:

— Вы не подумайте, что я в вас недоброжелателей каких-то увидел и не хотел пропускать. Просто мы беспокоимся за наших опекаемых… Мы же все-таки в ответе за них.

Юлия Мельникова.

Фото Аллы Салиенко.