Чем дальше в историю уходят суровые годы Великой Отечественной войны, тем полнее и ярче вырисовывается бессмертный подвиг нашего народа, одной из героических страниц которого является освобождение Адыгеи от немецко-фашистских захватчиков.

Оккупация Адыгеи длилась чуть больше полугода — с августа 1942-го по февраль 1943 года. Ее освобождение тесно связано с окружением под Сталинградом крупнейшей вражеской группировки численностью 330 тыс. солдат и офицеров во главе с фельдмаршалом Паулюсом, их уничтожением и пленением. Боясь снова попасть в котел, теперь Северо-Кавказский, гитлеровцы стали отходить с территорий, занятых ими в 1942 году, — из-под Моздока и других направлений. Отходя, немцы отчаянно сопротивлялись, но судьба их была предрешена в ходе наступательной операции Черноморской группы советских войск.

18 февраля 1943 года фашисты были изгнаны из последних оккупированных населенных пунктов Адыгеи — аулов Афипсип и Псейтук. Эта дата и считается днем полного освобождения нашей республики от гитлеровских оккупантов.

Установить дату помог наш земляк, полковник в отставке, ученый-историк Хазретбий Сиджах, проживающий в Москве. В архивах Министерства обороны страны он исследовал множество военных донесений и других документов, связанных с боями за освобождение от гитлеровцев Северного Кавказа. Точно установив дату изгнания врага из последнего населенного пункта Адыгеи, он предложил 18 февраля отмечать памятную дату — День освобождения Адыгеи от гитлеровцев. Предложение это поддержал первый президент Адыгеи Аслан Джаримов, который своим указом учредил эту дату. Затем Парламент республики внес дополнения в республиканский закон о праздничных днях и памятных датах навсегда закрепив законодательно дату освобождения Адыгеи от немецко-фашистских захватчиков.

Хоть снова снимай кино

Представители старшего поколения помнят послевоенный фильм «Повстанческая история», поставленный чешскими кинематографистами. В той киноленте девушка-горянка — партизанская разведчица по имени Ася уговорила чешский отряд, оставленный немцами оборонять аул от наступающей советской армии, сдаться без боя и перейти на сторону красных.

В художественной киноленте, как известно, не все соответствует правде. Тем более что Чехословакия после войны входила в социалистический лагерь, и никому не хотелось, чтобы вспоминали о том, что она воевала против нашей страны на стороне гитлеровцев. Вот и придумали кинематографисты замысловатый сюжет, чем-то похожий на правду.

На самом деле было так. Утром 27 января 1943 года 365-я стрелковая бригада получила приказ продвигаться в направлении Кабардинская, Мартанская, Ассоколай, Понежукай. Рано утром 29 января разведгруппа бригады под командованием заместителя начальника разведки старшего лейтенанта Федора Курнышева подошла к Понежукаю. Визуальное наблюдение в бинокль ничего не дало. Над аулом стоял туман, кругом была тишина. Но о том, что в ауле находились какие-то силы противника, можно было догадаться по дымкам от костров, разожженных для обогрева в то холодное туманное утро.

Вдруг перед разведчиками как из-под земли появилась закутанная в платок женщина. Подав рукой знак не поднимать шума, она приблизилась к Курнышеву и сказала, что она партизанская разведчица, зовут ее по-адыгейски Хани, а по-русски можно называть Аней.

Хани рассказала разведчикам, что немцы из аула ушли днем раньше. Оборонять населенный пункт от наступающих советских воинов приказали потрепанному в боях, а поэтому довольно малочисленному чехословацкому корпусу. 

С одним из разведчиков, внешне похожим на кавказца, Хани попыталась заговорить по-адыгейски, но он приставил палец к губам, сказал, что он чеченец, и, чтобы не вызывать к ним интерес, предложил Хани говорить только по-русски.

Окольными путями Хани привела разведчиков к пологому берегу реки, где она была неглубокая, а течение несильным. С криками «ура!» разведчики бросились на позиции корпуса.

Чехи не успели опомниться, как оказались под прицелами автоматов советских бойцов, и начали поднимать руки. Подоспели основные силы бригады. Пленных чехов отвели в пустой двор райпищекомбината и поставили для охраны конвой. Среди чехов было пять офицеров и семьдесят солдат. Подсчитали трофеи. Оказалось, что у чехов было чем обороняться: три ручных крупнокалиберных пулемета, пять ручных пулеметов, более сотни гранат и большой запас патронов. Но все решили внезапность и слаженные действия разведчиков.

Командовавший разведчиками Федор Курнышев был награжден за эту операцию орденом Красной Звезды, а разведчик Султан Энгеноев — медалью «За отвагу». Но обо всем этом Хани Жачемукова узнала гораздо позже, когда встретилась с бывшими разведчиками Федором Курнышевым и Султаном Энгеноевым у нас в редакции в ноябре 1986 года.

Федор Курнышев и Султан Энгеноев жили в Чечено-Ингушской Республике в городе Грозном. Часто встречались на разных ветеранских мероприятиях, одно из которых закончилось показом «Повстанческой истории». Тут Султан и Федор вспомнили Понежукай, партизанскую разведчицу Хани. Но ничего, кроме ее имени, о ней не знали. Написали письмо в Понежукайский сельсовет, оттуда пришел ответ, что речь, видимо, идет о Хани Жачемуковой, которая давно живет в Майкопе. Написали в Майкоп и получили из горсовета ответ, что Хани Жачемукова действительно живет в Майкопе, работает швеей в комбинате бытового обслуживания.

Предварять свой приезд письменно не стали — решили сделать сюрприз к октябрьскому празднику. А потом все втроем пришли в редакцию. Федор и Султан наперебой начали рассказывать, что наконец-то, через сорок с лишним лет, нашли партизанскую разведчицу, которая помогла им без боя овладеть аулом Понежукай.

Федор Курнышев вспомнил, как разведчикам за успешное проведение операции дали трехдневный отдых в Понежукае. Вернувшись из своего партизанского отряда, Хани нашла Федора и Султана. В своем доме приготовила обед, накормила воинов, постирала их одежду. Едва она успела высохнуть на печке, как пришла команда прекратить отдых и двигаться дальше на Краснодар.

Ветераны посетили аул Понежукай, где их тепло встретили в сельсовете, побывали на уроке мужества в Понежукайской средней школе.

За дом родной!

В боях за освобождение Адыгеи участвовали многие наши земляки. Бесстрашно сражались с врагом в боевых рядах 1147-го стрелкового полка политрук Якуб Джасте, красноармеец, впоследствии Герой Советского Союза, Петр Гредин из станицы Севастопольской.

Не так часто, но бывало, что бойцам приходилось участвовать в освобождении родных населенных пунктов. Разведчик Айдамир Бекух в рядах атакующих ворвался в свой родной аул Шенджий. Бежал Айдамир по родной улице. Вот и материнский дом. «Можно я к матери забегу на секунду?» — спросил Айдамир у сержанта Сергея Петрова. «Давай, — ответил сержант, — но чтобы через минуту был в строю!»

Забежав в горницу, Айдамир обнял мать. Женщина засуетилась, пытаясь посадить сына за стол. Но Айдамир, еще раз обняв мать, выскочил на улицу и стал догонять боевых друзей. Растерянная мать долго смотрела сыну в след…

В числе освободителей поселка Энем был и его житель Семен Хлудев из 93-й горнострелковой дивизии. Но забежать домой Семен не смог, потому как наступала дивизия с другого конца поселка.

Пулеметчик Борис Шеин тоже пробежал по окраине своей родной станицы Келермесской и тоже не успел забежать домой и обнять мать. Были в рядах атакующих и не попавших тогда домой и Совмиз Чох из аула Бжегокай, Нальбий Агерджаноков из аула Уляп. Только после победы они пришли в свои дома в орденах и медалях, полученных за солдатскую доблесть.

«Курка, яйка, молоко…»

«Во время оккупации я жил в Майкопе, — вспоминает Евгений Богословский. — После ухода отца на фронт нас осталось четверо — мать, я и двое младших братишек. Я, как старший, взял на себя все хлопоты по дому. Потом пошел вместе с матерью работать в совхоз. Платили немного, но на пропитание хватало.

Когда в августе 1942 года Майкоп оккупировали немцы, работы не стало, еду приходилось добывать самому. Я брал в мешок какую-нибудь одежду и пешком ходил в станицы Новосвободную или Севастопольскую, чтобы обменять одежду на кукурузу, сушеные лесные груши и даже желуди.

Однажды вышел из дома поздно, и вечер застал меня в Абадзехской перед мостом через Белую. Я залез на дерево, привязался, чтобы ночью не свалиться с ветки, и заснул.

Проснулся от гула машин, они спускались с горы к мосту. Впереди легковая машина с офицерами. Я слез с дерева и стал знаками объяснять немцам, что мне надо ехать в Севастопольскую. Немцы будто этого и ждали. Из легковой машины вышел немец в гражданской одежде и на довольно сносном русском языке объяснил мне, что довезут, но услуга за услугу.

Что за услуга, я расспрашивать не стал, залез в кузов грузовика, где сидели с автоматами несколько солдат, и колонна тронулась. В центре Абадзехской колонна остановилась. В кузов заглянул немец в гражданской одежде и показал жестом спрыгнуть на землю. Немец тот оказался кинооператором и объяснил мне, что надо снять сюжет, как русские дети встречают немецких солдат.

Мне дали глиняный кувшин с молоком, я должен был разливать молоко в кружки и угощать немецких солдат, тех, что сидели со мной в кузове грузовика. Мне не хотелось разыгрывать этот предательский спектакль, но один из солдат направил на меня автомат и сказал: «Пух-пух!» Пришлось подчиниться. Оператор закончил съемку «гостеприимства» на русской земле, и мы поехали дальше. Я боялся, что в Севастопольской фарс повторится, но кинооператор нашел других пацанов из местных, которые разливали молоко по кружкам и с кривой улыбкой протягивали гитлеровцам. Не знаю, что за кино получилось у немцев, но улыбки у пацанов были такими кислыми, что от них молоко должно было прокиснуть. Про меня немцы забыли, и я пошел по домам, предлагая одежду в обмен на продукты.

Запомнился мне и еще один показательный пример. Возвращался я с выменянными продуктами из Гиагинской. Немецких попутных машин было много, но, несмотря на мое отчаянное голосование, они не останавливались. Тогда я взял в руку три выменянных у станичников куриных яйца и стал голосовать не с пустыми руками. Остановилась немецкая легковушка. Сидевший у дверцы немец протянул руку и взял яйца. В одно мгновение он выпил их содержимое, а скорлупу выбросил на дорогу, машина медленно тронулась. В машину меня не взяли. Один из них довольно громко пропел на ломаном русском языке: «Курка, яйка, молоко, едем мы недалеко!». Ошибся фриц: сначала их погнали из Адыгеи, а потом и до самого Берлина».

Дмитрий Крылов

Через годы, через века — помните!

При освобождении Адыгеи от гитлеровцев разгорались жестокие бои. Некоторые населенные пункты, как, например, аулы Шенджий, Лакшукай, Тугургой, по нескольку раз переходили из рук в руки, а за поселок Энем бой длился два дня.

Исторической хроникой точно установлены даты освобождения населенных пунктов нынешней территории Адыгеи:

станица Даховская — 21.01.1943, 23-й пограничный полк, командир — подполковник П.Казак;

станица Курджипская, хутор Садовый — 28.01.1943, 23-й пограничный полк;

село Красное — 29.01.1943, 1149-й стрелковый полк 55-й гвардейской стрелковой дивизии, командир — майор М.Абрамов;

аул Ассоколай — 29.01.1943, 353-я стрелковая дивизия;

станица Ханская — 29.01.1943, 9-я горнострелковая дивизия, командир — подполковник М.Евстигнеев;

аул Ново-Вочепший — 30.01.1943, 723-й стрелковый полк 395-й стрелковой дивизии, командир — майор С.Строков;

аул Бжедугхабль, села Преображенское, Новосевастопольское, Николаевское (ныне Красногвардейское), аул Адамий — 30.01.1943, 9-я горнострелковая дивизия;

села Штурбино, Еленовское, аул Хатукай — 31.01.1943, 9-я горнострелковая дивизия;

аул Пчегатлукай — 01.02.1943, 365-я стрелковая дивизия, командир — генерал-майор Н.Чуваков;

аул Гатлукай — 02.02.1943, 236-я стрелковая дивизия, командир — Е.Фесенко;

аул Шенджий — 11.02.1943, 10-й гвардейский стрелковый корпус, командир — генерал-майор В.Глаголев;

аул Натухай — 12.02.1943, 83-я горнострелковая и 32-я гвардейская стрелковая дивизии, командиры — полковник А.Лучинский и майор М.Тихонов;

аул Козет, поселок Яблоновский — 12.02.1943, 353-я стрелковая дивизия;

аул Тахтамукай — 12.02.1943, 83-я горнострелковая дивизия;

поселок Энем — 13.02.1943, 83-я горнострелковая и 32-я гвардейская дивизии, командиры — полковник А.Лучинский и генерал-майор М.Тихонов;

аул Панахес — 15.02.1943, 352-я стрелковая дивизия;

аул Афипсип — 18.02.1943, 353-я стрелковая дивизия;

аул Псейтук — 18.02.1943, 395-я стрелковая дивизия, командир — полковник С.Рахманов.