Проблема вмешательства государства в воспитательный процесс всегда стояла и стоит остро, потому что родители порой не то что не компетентны, а даже могут стать врагами для своего ребенка. Как спасти маленькую жизнь от тех, кто должен стать первой защитой? Кто должен протянуть руку помощи ребенку? Об этом сегодня наш разговор с Уполномоченным по правам ребенка в Адыгее Александром Ивашиным.

— Закон на сегодняшний день не стоит в стороне от детско-родительских отношений — другое дело, что государство не вмешивается без веской на то причины. Защита материнства, детства, семьи, отцовства имеет комплексный характер, осуществляется разнообразными мерами, путем действия многих норм различных отраслей права — административного, трудового, гражданского и других.

— Насколько на сегодняшний день актуально говорить о необходимости вмешательства в семейные отношения с помощью закона?

— Все мы знаем, что есть конституционное право на неприкосновенность частной жизни, оно ограничивает, в том числе и государство, от вмешательства в личную жизнь. Однако родители в последние годы становятся все более некомпетентными — часто просто не знают, что делать со своими детьми. Поэтому важной становится работа по воспитанию ответственного родительства в подрастающем поколении. Ведь меры, принимаемые с помощью административного и уголовного права, — это крайняя ситуация. Молодежь нужно научить быть родителями, сейчас выросло поколение мам и пап, которое просто не умеет общаться с детьми. Это подтверждает и статистика жалоб в части реализации права ребенка жить и воспитываться в семье, поступающих к уполномоченному. В 2014 году 28 обращений, в 2015 году — 38, в 2016-м — 44 обращения.

Мы давно говорим о том, что пора ввести в старших классах школ, в колледжах курсы основ ответственного родительства, тем более сейчас уже есть очень хорошие наработки в этой сфере, адаптированные к нашей действительности. На федеральном уровне пока такой стандарт не принят, но регионам дано право вводить такие курсы, разрабатывать учебные программы. Жаль, пока не везде это практикуется. Человек из школы должен выходить максимально подготовленным к жизни, чего существующая система образования пока не дает.

— Родители, которые готовятся взять в семью приемного ребенка, обязаны пройти специальную школу приемного родителя, которая дает базовые знания по психологии ребенка и учит выходить из тех или иных сложных ситуаций, которые могут сложиться в приемной семье. Не нужно ли и будущим родителям проходить что-то подобное?

— У нас в республике существует хорошая база по работе с приемными семьями, родителями. Есть подготовленные компетентные специалисты. Еще в 2012 году Школу приемного родителя, существующую в Центре психолого-педагогической помощи Министерства образования и науки Адыгеи, высоко оценили сотрудники аппарата Уполномоченного при Президенте России по правам ребенка. Хорошие результаты показывает школа приемного родителя в Центре психолого-педагогической помощи в Майкопе, с которой у нас налажено конструктивное сотрудничество. Уровень работы специалистов в этих учреждениях доказывает тот факт, что у нас практически нет возврата из приемных семей.

Что касается работы с неприемными семьями, ситуация откровенно говорит о том, что многие нуждаются в таких курсах — родительских. Потому что иной раз бесед и других, скажем так, «мягких» способов воздействия на родителей недостаточно и приходится применять закон.

Согласно Семейному кодексу РФ (ст.77) процедура изъятия ребенка из семьи запускается в случае непосредственной угрозы жизни и здоровью несовершеннолетнего. Это норма, которая позволяет изъять ребенка сразу. Но, с другой стороны, органы опеки и попечительства, изъявшие ребенка, стоят перед очень острой проблемой: в течение 7 дней они обязаны направить материалы в суд — на лишение родительских прав или ограничения в них. Угроза жизни и здоровью должна быть реальная, подтвержденная документами. Если подготовить документы не успевают либо факты угрозы жизни и здоровью не подтвердились, ребенок должен быть возвращен в семью.

На съезде уполномоченных по правам ребенка регионов России, состоявшемся в апреле в Белгороде, коллеги высказывали довольно обоснованную критику в части этих сроков. Понятно, что мера по отбиранию ребенка — экстренная, но в то же время этот срок слишком мал — статья получается карательная, и она не дает возможности попытаться поработать с семьей, в которой возникла проблема.

— Но ведь ситуация, когда нужно изымать ребенка, возникает не на ровном месте…

— Об этом и речь. Органы опеки, выявившие неблагополучную семью, часто сталкиваются с ситуацией, когда уже все критично, ситуация экстренная. А до этого ни в органы профилактики, ни в какие другие учреждения сигналов не поступало. И, согласно закону, в семидневный срок необходимо ребенка изъять, а родителей лишить родительских прав, хотя возможно был бы смысл еще поработать с семьей.

Поэтому предложение с нашей стороны — увеличение для органов опеки сроков обращения в суд с иском о лишении родительских прав, с тем, чтобы можно было провести профилактическую работу с семьей.

Однако есть общественные организации, которые считают, что ранняя профилактика станет просто способом для государства вмешаться в семью. На мой взгляд, это не так. Под ранней профилактикой понимается реагирование на первые тревожные звонки, когда ребенок ходит неухоженный, голодный, постановка на учет такой семьи, оказание помощи со стороны государства, понимание, почему такое происходит в конкретной семье. В прошлом году у нас в республике зафиксировано 14 изъятий детей в порядке статьи 77 СК РФ, и только в 1 случае суд посчитал такую меру преждевременной и отказал в иске о лишении (ограничении) родительских прав.

Важно учитывать, какая работа проводилась органами профилактики с семьей по недопущению изъятия ребенка, а уже потом говорить о том, правомерно или неправомерно органы опеки применили 77 статью. Конечно, не должно быть формального подхода: наличие хороших и дорогих продуктов в холодильнике не так важно, как выяснение причин, почему семья оказалась в сложной ситуации, как ей помочь. А на это, порой, не обращают внимания, проще ребенка просто забрать. Проблема в том, что по каждому случаю нужно работать индивидуально.

— Что делается для того, чтобы таких изъятий было меньше?

— На сегодняшний день государство сильно озабочено этой проблемой, есть соответствующее поручение Президента РФ по анализу практики изъятия детей из семей, и на основе этого анализа будут приниматься решения и меры по усовершенствованию законодательства. Во исполнение этого поручения во всех регионах созданы рабочие группы, которые будут этим заниматься. В группы вошли представители всех заинтересованных ведомств и министерств. В Адыгее такую группу возглавляет Уполномоченный по правам ребенка в РА. В этом году мы будем работать над тем, чтобы неправомерных изъятий не было.

Статистика по лишению родителей их прав говорит о профессионализме органов опеки нашего региона. Ежегодно в республике лишаются родительских прав от 80 до 100 человек, при этом восстанавливаются в правах не более пяти. Это подтверждает, что родители, лишенные прав, уже давно равнодушно относятся к ребенку.

Я категорический противник той ювенальной юстиции, которая сформирована сегодня в странах Евросоюза. Вот там действительно бесцеремонное вмешательство в семью, в семейные отношения. А вопросы защиты прав детей — это совсем другое. Они стоят перед государством, и наша задача своевременно реагировать на факты нарушения прав ребенка в семье.

— Если семья приемная, то процесс становления ее как ячейки общества более сложный. Существуют ли механизмы, может, не контроля, но патронажа таких семей в целях профилактики вторичного сиротства?

— Существует практика посещения таких семей на дому — в течение нескольких лет по нисходящей. Конечно, избыточного контроля быть не должно, но и оставлять такие семьи без присмотра не стоит. В первую очередь стоит ограничить количество детей, одновременно живущих в этой семье, если только это не семейный детский дом. Перебор, когда больше 8 детей, не идет на пользу — внимание всем уделить будет трудно, а приемные дети требуют его даже больше, чем родные, в силу тяжелых жизненных обстоятельств.

Сейчас существует практика, когда детей стараются передавать в уже проверенные семьи. С одной стороны, это своеобразная защита ребенка от возможного возврата, но с другой — можно за заботами о большой семье не увидеть проблемы во взаимоотношениях между детьми.

Контроль за пребыванием детей в приемных семьях часто носит больше формальный характер. Вообще, когда мы говорим о государственном контроле, нужно учитывать формы и методы этого контроля. Можем ли мы предоставлять в том числе и социальные услуги, например, услугу профессионального психолога, который знал бы эту конкретную семью, дети бы ему доверяли и открывались? К сожалению, пока такой стройной системы сопровождения нет.

На сегодняшний день разговоры о ювенальной юстиции в России носят больше пиар-характер. То, о чем нужно сейчас говорить, и об этом уже говорится, — это необходимость создания на законодательном уровне единой системы, занимающейся опекой и попечительством. Сейчас полномочия в этой сфере разделены между различными министерствами и ведомствами. Нет ведомства, которое сосредоточило бы эти вопросы в своих руках и целенаправленно занималось политикой защиты семьи, материнства и детства.

Деятельность по опеке и попечительству передана субъектам РФ, муниципалитетам. Отсюда и сложности межведомственного взаимодействия, отсутствует методологическая база, нет единоначалия в этом вопросе.

Работа по совершенствованию семейного законодательства ведется. Буквально на днях Президент страны уже подписал указ об объявлении Десятилетием детства в России периода с 2018 по 2027 годы. Правительству РФ поручено утвердить план мероприятий, направленных на защиту детства.

Екатерина Пензева

Александр Борисович Ивашин