После сложнейших исторических процессов на Северном Кавказе от черкесов-адыгов на поверхности земли остались сады, курганы, фундаментальные остатки крепостей да немногих христианских храмов. Самыми заметными из них и дожившими до сегодняшних дней в виде заброшенных и вырождающихся остатков оказались сады.

Известный адыгский мастер графики и живописи, заслуженный работник культуры России, заслуженный художник Адыгеи и Карачаево-Черкесии Абдулах Берсиров увековечил это культурное наследие в художественном произведении.

Всеми признанная конкурсная работа Абдулаха Берсирова — триптих «Старые черкесские сады», созданный им в первом десятилетии ХХI века, представляет собой забытый горно-лесной уголок с семью узловатыми, корявыми стволами груш и яблонь со следами давних прививок. В меньших боковых частях изображены лесисто-скальные ущелья с остатками заброшенных садов. Колористическими средствами создан образ осени с увядающей кавказской живой природой и вечно неизменной ее каменистой основой. Это действительно реалистически документальная картина северо-западнокавказских гор со скальными теснинами, пенистыми каскадами водопадов и зелеными травянистыми лужайками; журчащими ручьями и серебристыми скалами их берегов в обрамлении лесов с оранжевой и багряно-золотистой листвой.

Но вместе с чувством прекрасного где-то в душе рождается тревожная мысль о какой-то огненной стихии, испепеляющей живую натуру. Отогнав невольно возникшую тревогу, внимательно разглядываешь картину и замечаешь немало зооморфных образов, вкомпонованных в пейзаж.

В смысловом центре основной средней части изображен рельефный профиль оленухи с олененком из Семибратнего кургана. У лани Берсирова ветвистые рога, переплетающиеся с ветвями деревьев и ассоциирующиеся с образом Мэзгуаще — лесной богини.

В разных местах центральной композиции высвечиваются известные образы и символы произведений ювелирного, керамического и камнетесного искусства, выявленные археологическими раскопками на территории Северо-Западного Кавказа и Малой Азии.

Ниже оленя, фланкирующего асимметрично-ромбовую форму композиции старинного сада, замечается профильная чеканка серебряного вепря из Уляпского кургана. Символ плодородия в виде изображения свиньи или ее костей как второго после собаки доместицированного животного в древнем обществе протомайкопцев известен художнику по фольклорным и археологическим материалам.

В левом нижнем углу на скалах возникают рельефы львов, отсылающих воображение к хеттским «кабартма» (рельефам) Анатолии II тысячелетия до н.э. С правого фланга композиции всплывает керамическая голова быка из Кюль-тепе — археологического памятника вблизи хаттского города Мэзакка в Малой Азии, известного автору триптиха через экспозицию музея цивилизаций Анатолии в Анкаре. Над левой стороной композиционного ромба в ветвях деревьев вплетен хаттский бронзовый штандарт из царской гробницы Аладжа-гуюка в центральной Анатолии. Культура Аладжа-гуюка второй половины III тысячелетия до н.э. считается в науке продолжающей майкопскую археологическую культуру ранней бронзы Северного Кавказа. На левом фланге из листвы деревьев неясно проступают очертания ионийской колонны с капителью в форме парных волют. По изображениям известны колонны ионийского ордера II тысячелетия до н.э. из Месопотамии. На территории Адыгеи в Хашпеке (кладах 2) найдена целая каменная колонна месопотамского ордера III тысячелетия до н.э. трехметровой высоты.

В самом верху, где с синими пятнами неба соседствуют вершины гор, проявляются в виде сказочных видений скульптурно-архитектурные скальные формы с рельефами и петроглифами.

Наконец, внизу, на переднем плане, на каменистых берегах серебристых источников в поле зрения попадают египетские пирамида и сфинксы. Привлечение этих памятников оправдано связью хаттской культуры, как родственной абхазо-адыгам, с древнеегипетской цивилизацией.

В левой боковой части триптиха внизу справа среди скал стоит гиперболизированная керамическая фигурка майкопского бычка. Этот артефакт можно видеть в экспозиции Национального музея Адыгеи. В верхнем левом углу в оранжевом пламени листвы деревьев силуэтно видится железный трезубец жезла из ст.Новоджерелиевской меото-сарматского периода конца I тысячелетия до н.э. Зубцы его разветвляются в виде рогов оленя. Вверху — скалы с рельефами и петроглифами, изображающими охотничьи сцены.

В правой боковой части триптиха на переднем плане написан натюрморт с ритонами из серебра с гравировками, возможно из кургана Карагодеуашх IV века до н.э. Из ритона выстреливает яркий красно-оранжевый букет со стреловидными стеблями. Под ритонами груши и яблоки на плоскости скалы.

В самом верху, слева, как и в двух предыдущих частях триптиха, вырисована плоскость нежно-охристой скалы с многочисленными рельефами, петроглифами и архитектурными элементами. В нижнем ярусе скалы прочитывается рельефная сцена пахоты на быках, где распознается конструкция древнейшего деревянного восточного плуга, известного по археологическим публикациям. В свое время Абдулах работал над памятником древнему пахарю и хорошо знает этот материал.

В верхнем ярусе скалы изображен фасад испыуна — монолита, высеченного в скале.

В общем пейзаж на триптихе Абдулаха Берсирова изображен таким образом, что в каждом дереве и скале можно рассмотреть стилизованное изображение животного или человека.

И все это во всех трех частях подернуто воздушной дымкой, удаляющей изображение не только в пространстве, но и во времени, превращая реальность в сказочное видение.

Берсировский триптих «Старые черкесские сады» выставлялся в начале второго десятилетия XXI века на зональной и международной выставках. Был замечен и отмечен комментариями в печати, удостоен диплома СХ «За вклад в развитие изобразительного искусства Российской Федерации».

Искусствовед Е.Некрасова видит в «Садах» «призрачно-сероватый воздух вечности». «Матовая зыбкость зернистой многослойной фактуры каменистых обрывов, узловатой коры старых деревьев и памятников древней культуры создает атмосферу таинственной заброшенности, скрывающей сады», — пишет она в публикации «Графика «Юг России XXI века» (Ростов-на-Дону, 2013 г.).

В «Изобразительном искусстве Российской Федерации «Юг России» (Москва, 2013 г.) искусствовед В.В.Рязанов также останавливает внимание читателя на триптихе Абдулаха Берсирова: «Природа, как и человек, тоже имеет свою историю и прошлое. В потоке времени они вместе формируют грустную тональность гаснущего колорита картин и сцен, почти стремительно ускользающих из нашего поля зрения некогда романтически захватывающих сюжетов теперь уже безвозвратно ушедшей жизни — это невольно испытываешь, созерцая подлинно поэтический цикл композиций «Старые черкесские сады», созданный А.Берсировым в первом десятилетии двадцать первого века».

Выясняется, что, следуя аннотации, искусствоведы замечают в триптихе Абдулаха Берсирова заброшенные черкесские сады. По словам современного адыгского историка Самира Хотко, «адыгский этнос на протяжении многих веков хозяйствования сумел развить систему жизнеобеспечения, в самой высокой степени адаптированную к природно-географическим условиям». Это система «лес — сад». Имеется немало отзывов европейских и российских исследователей и путешественников XIX—XX вв., заметивших высокую культуру черкесского садоводства.

Фольклорные источники, подкрепленные археологическими материалами Западного Кавказа, позволяют представить зарождение здешней садоводческой культуры с эпохи неолита.

Но садоводство представляет собой только часть древней культуры черкесов-адыгов, дошедшей до этнографической действительности. Художник Абдулах Берсиров стремится в триптихах «Старые черкесские сады» и «Приглашение в легенду» шире показать богатство и высокий уровень древней национальной культуры. Благодаря природному дарованию, художественному образованию, полученному на архитектурном факультете Ленинградского института им.Репина, этнографическим знаниям и исторической эрудиции Абдулах умело, убедительно воспроизвел произведения разных времен, органически вплетя их в виде символов в пейзаже.

Поэтому название триптиха представляет своеобразную рекламную интродукцию, но в действительности демонстрирует древнюю культуру адыгов-черкесов. Эта культура основана на дружбе и близости человека к природе, обожествлении и поклонении скалам, деревьям, источникам; безграничной вере в гармонию и эстетические возможности Мэзытха. Поразительно то, что, несмотря на реализм до фотографической точности, триптих не воспринимается натуралистическим.

Это своего рода сюрреализм, замечаемый во всем творчестве Абдулаха Берсирова. Кажущееся ирреальным совмещение ювелирных шедевров древнего искусства с элементами ландшафта и флоры здесь оправдывается художественно-техническим мастерством, с каковым исполняет это художник.

В колористической части его работы замечается двуобразность. С одной стороны, это осенняя пора, выраженная в красно-оранжевых пятнах листвы деревьев. С другой стороны, эти пятна действуют на психику зрителя как сигнальные элементы, предупреждающие об опасности истребления садов. Особую тревогу вызывает правая часть триптиха, окрашенная в красный полыхающий цвет — натюрморт, деревья и скалы. Левая боковая часть являет тревожный образ в силу композиционных особенностей. Диагональная полоса теснины с пенящимся бело-голубым потоком и пересекающееся с ним диагональное движение красных пятен листвы.

Центральная часть триптиха более идиллическая. Семь вертикальных стволов груш и яблонь в центре композиции олицетворяют многовековую устойчивость и покой. Но горизонтальные тени от них рождают динамический эффект движения ветра времени, постепенно сносящего все на своем пути. А левый фланг центральной композиции выглядит крушением леса.

Триптих Абдулаха Берсирова «Старые черкесские сады» — очень сложное произведение. Это изобразительная эпопея адыгской культуры. На сегодняшний день это лучшее изображение, мифологически отражающее в изобразительном искусстве многотысячелетний путь истории культуры адыгов-черкесов.

Нурбий Ловпаче, искусствовед, кандидат исторических наук.