В Адыгее христиан становится все больше — строятся новые храмы. А отдают ли себе отчет верующие, зачем приходят в церковь? Не дань ли это моде? О вере, душе и паломничестве — наш разговор с правящим архиереем, архиепископом Майкопским и Адыгейским Тихоном (Владимиром Лобковским).

— Владыка, сколько православных верующих сегодня в Адыгее? Все ли они являются прихожанами Майкопской и Адыгейской епархии?

— Тот факт, что люди исповедуют православную веру, уже говорит о том, что они являются прихожанами нашей епархии, они — костяк, который формирует приходы. Так, например, в поселке Родниковом люди пожелали иметь свой храм, и я благословил это намерение. Были трудности, одна из жительниц пожертвовала свой земельный участок, храм построили всем миром, и на сегодня там есть порядка 20—30 прихожан. Общее количество прихожан в республике посчитать, по понятным причинам, нельзя. Так, например, еще девять лет назад в Михайловском храме — на месте стройки Успенского собора — было всего десяток прихожан. На данный момент их стало гораздо больше, они уже не помещаются в здании церкви, необходимо новое помещение. Всего в республике около 65 приходов.

— Чем живут сегодня приходы епархии? С какими проблемами приходится сталкиваться приходским священнослужителям?

— Приходя в храм, люди обращаются к духовной сути своей жизни. В различных ситуациях, надеясь на помощь Божию, люди обращаются за соборной молитвой. Приходят люди и с личными проблемами: если что-то с детьми или кто-то попал в больницу — ищут поддержки, помощи. Часто приходят помолиться перед серьезными событиями в жизни. Церковь учит человека быть добрее, становиться более внимательным к другим людям.

— Многие ли прихожане знают, зачем они приходят в собор? Есть ли ощущение, что это стало некоей мирской традицией?

— Нельзя сказать, что приход в церковь — это традиция. Так называемая мода ходить на службы уже прошла. Люди приходят для совершения таинств, на большие службы, думая: вдруг что-то там да есть? Это не противоречит канонам христианства: человек, приходя в храм, даже не ведая того, идет к своим истокам. Ведь что такое храм — это место, где живет Бог. Поэтому хочет человек или нет, верит или не верит, он приходит к Богу. Взгляд современного человека, конечно, другой, но если он заходит в храм с пониманием того, куда именно зашел, он выражает дань благодарности Богу. Так же и с таинствами крещения, венчания: даже если люди пришли просто отдать дань традиции, таинство все равно совершается.

— Как человеку вернуть утерянную веру?

— Веру потерять нельзя. Время от времени мы сталкиваемся с трудностями, разочарованием, попранием каких-либо ценностей, человеку может казаться, что Бог его покинул. Но все это повод не для того, чтобы задавать вопрос «почему?», а чтобы спросить себя: «Зачем мне это? Чему научит?» Когда человек утерял все базовые моральные устои, которые были способны его сдерживать, Господь посылает ему испытания, пройдя через которые он сможет оглянуться назад и вернуться к Богу. Пока человек живет на земле, у него есть время все исправить, приблизить свою душу к Создателю. Над собой, над силой своей веры, как и над многим в жизни, необходимо трудиться, а трудиться не хочется, проще взять и отодвинуть.

— Какой человеческий поступок является самым страшным злодеянием?

— Любой проступок, грех — страшен по своей сути. Даже плохие мысли о другом человеке. И в первую очередь это вред самому себе: негативные эмоции разрушают того, кто их испытывает. Но каждый грешник имеет право на прощение в случае покаяния. На мой взгляд, самое страшное злодеяние — это причинение боли и неудобства окружающим. Боли любого рода: духовной, моральной, физической.

— Много ли в Адыгее православных паломников, которые ездят поклониться святым местам в Иерусалиме или в нашей стране?

— Паломники есть: это смысл жизни для каждого верующего человека — побывать, посмотреть, прикоснуться к святым местам. Как такового централизованно организованного паломничества у нас не существует по разного рода причинам, поэтому верующие отправляются в частном порядке. В России многие ездят в Евеево, в Троице-Сергиеву лавру, Задонск. Да и на Кубани много мест, таких как, например, храм Феодосия Кавказского. В нашу Свято-Михайло-Афонскую Закубанcкую общежительную пустынь приезжают со всех концов страны, даже из Сибири. Нужно понимать, что паломничество и туризм — это разные вещи, и место, куда поехать, человек должен выбрать сам, по своей душе, место, где он сможет найти себя внутри себя. Туризм дает душевное обогащение — красота, впечатления, однако это состояние длится небольшой промежуток времени. А паломничество дает духовное обогащение через преодоление трудностей — молитву, пост, причастие — обязательно, приехав, причаститься в том или ином святом месте. Важно духовно наполниться в выбранном месте, получить подпитку для своей души.

— В одном из самых отдаленных горных поселков Адыгеи — Усть-Сахрае — сегодня возводится храм. Почему было принято решение назвать храм именем князя Владимира? На какие средства ведется строительство?

— Любой храм строится на средства пожертвований, независимо от того, частное лицо или государство выделило деньги, — все это пожертвования. В прошлом году мы отмечали памятную дату со дня кончины этого замечательного правителя — Владимира Красно Солнышко, этого созерцателя, духовного провидца. Его роль в истории христианства как человека, заложившего основу единства, позволяет нам сделать некие выводы. Владимир видел в единстве мудрость, силу, веру и потенциал. То, что раньше происходило, в той или иной мере происходит и сейчас. В честь памяти этого великого деятеля, как в духовном, так и в политическом плане, и было решено назвать храм.

— Свято-Михайло-Афонская Закубанcкая общежительная пустынь — духовная жемчужина юга России, это самый высокогорный монастырь на юге страны. Небольшой храм в праздничные дни уже не вмещает большого числа верующих. Планируется ли его реконструкция либо строительство дополнительного храма на территории монастыря?

— К сожалению, наши желания несопоставимы с возможностями, поэтому мы довольствуемся тем, что у нас есть, что Бог посылает нам через людей, способных что-либо изменить. У нас в республике власти видят в православии некий духовный стержень, поддержку жителей Адыгеи и по возможности помогают. Но да, на большие праздники, особенно в престольный день, в храм зайти трудно.

— Сколько на сегодняшний день монахов проживает в монастыре?

— Постоянно проживают 17 человек. Вместе с теми, кто находится на послушании, а это около 40 человек, получается более полусотни монахов. Есть еще около 15 человек так называемых трудников, приезжающих потрудиться, помолиться, в монастыре они задерживаются на месяц, два. Паломники также посещают обитель на несколько дней, они постоянно меняются.

— Насколько продвинулось решение вопроса со строительством Свято-Успенского кафедрального собора?

— Работа там не прекращается благодаря пожертвованиям меценатов. Мы готовим документацию, возводим металлоконструкции кровли, планируем завершить цикл стен. За три года, можно сказать, что мы подняли стены собора.

— Члены Комиссии Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте России по вопросам гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений выразили поддержку позиции Русской православной церкви по вопросу искусственного прерывания беременности. Оказывает ли епархия поддержку женщинам, вынужденным прервать беременность?

— Это и есть жизнь церкви — помогать своим прихожанам, особенно матерям. Мы оказываем поддержку всем, даже тем, кто оступился. Мы не говорим, что прерывание беременности — это хорошо, это смертный грех — убийство. Но от согрешившего мы не вправе отвернуться, поддержать морально — это обязанность любого человека.

— Ряд священнослужителей сегодня находятся «под запретом». Какие проступки являются поводом для его наложения?

— Любые поступки, которые противоречат нормам церковного права, которое сложено, начиная еще с апостольских времен, принято и утверждено на последующих вселенских и поместных соборах. Это, в частности, может быть нарушение дисциплины, непослушание архиерею, своеволие. Для вразумления на священника налагаются запреты, молиться с ним нельзя. Время запрета определяется епископом: кому-то пару месяцев, а кому-то и несколько лет. В случае если эта мера не помогает, священнослужителя лишают сана. У нас в Адыгее таких случаев не было, а вот под запретом уже лет 15 находятся четверо священников, и некоторые уже утратили связь с церковью.

— Сейчас стало популярным обращаться к магам, экстрасенсам за помощью. В интернете много сайтов, где подобные «специалисты» предлагают свои услуги. Как церковь относится к этому?

— Церковь категорически против, потому что через все эти обряды идет воздействие на душу человека. Даже Господь не влияет на душу, он дал полную свободу действиям. И даже использование магами икон, свечей не говорит о том, что это благословлено церковью, это просто атрибутика. К людям, которые обращаются к подобным «специалистам», применяются очень строгие меры прещения — на определенный срок они лишаются причастия. Конечно, человек вправе выбирать, но церковь категорически против.

Екатерина Пензева.