После окончания Кавказской войны (1864 г.) взаимоотношения горцев Северо-Западного Кавказа (Черкесии) и России складывались непросто. Значительная часть черкесов (адыгов) погибла в кровопролитной войне, оставшиеся в живых вынуждены были покинуть родину. Всего с 1858 по 1865 год, по официальным данным, выселилось около 500 тыс. человек, в том числе до 470 тыс. черкесов (адыгов).

Служили доблестно и храбро

Те же, кто не покинул родную землю, постепенно встраивались в общественный уклад Российского государства. Иноверцы, так назывались представители всех нерусских народов в России до 1917 г., привлекались на добровольной основе в вооруженные силы государства Российского. Часть горцев Кавказа, в том числе черкесы (адыги), доблестно служили в рядах российской армии в годы русско-японской войны 1904—1905 гг. Самой яркой страницей единения кавказских народов с Россией стало формирование из числа горцев Северного Кавказа соединений в годы Первой мировой войны. Кавказская туземная конная дивизия, более известная в истории как «Дикая», была сформирована на основании высочайшего указа 23 августа 1914 г. на территории Северного Кавказа и укомплектована добровольцами-горцами. Дивизия включала в себя шесть полков четырехсотенного состава: Кабардинский, 2-й Дагестанский, Чеченский, Татарский (из жителей Азербайджана), Черкесский и Ингушский.

Туземную дивизию возглавил родной брат императора великий князь Михаил Александрович. Служба в рядах дивизии сразу стала привлекательной для представителей высшей российской знати, занявшей большинство командных постов в ней. Среди них были грузинские князья, горские султаны, представители старинных русских фамилий.

Возвратить из забвения

Следует отметить, что в советской историографии, которая рассматривала исторические события сквозь призму классового подхода, не представлялось возможным правдивое освещение деятельности воинских формирований, участвовавших в Первой мировой войне, поскольку сама эта война, по определению Ленина, «была войной воров за дележ добычи» под лозунгом «защиты Отечества». Другая причина состояла в том, что большинство всадников Кавказской конной дивизии в годы братоубийственной гражданской войны, многие офицеры, казаки, отличившиеся на полях сражений, оказались на стороне «белого» движения, а затем вынуждены были эмигрировать. И только с начала 90-х гг. XX века историки, освободившись от идеологического контроля, приступили к изучению так называемых «белых пятен» в отечественной истории.

Среди первых публикаций на эту тему следует назвать произведения, написанные очевидцами и непосредственными участниками происходивших в те годы событий и изданные за рубежом: роман «Дикая дивизия» Н.Брешко-Брешковского, «Очерки русской смуты» в пяти томах лидера «белого» движения А.Деникина и др.

Возвращению из забвения и восстановлению исторической правды о Кавказской конной дивизии посвятил свои многолетние исследования известный северокавказский историк-архивист О.Опрышко, издавший свои материалы под названием «По тропам истории».

Наиболее боеспособны

Несмотря на то, что «Дикая дивизия» за время своей боевой деятельности понесла много потерь, в ней не было характерных для русской армии, особенно в последний период войны, сдачи в плен, панического бегства с позиций, неподчинения командирам и братания с врагом. Всадники «Дикой дивизии» встречались на поле боя с наиболее боеспособными воинскими формированиями противника — венгерской кавалерией, тирольскими стрелками и германской пехотой.

В этих боях они проявили себя как мужественные российские воины. В национальных полках поддерживалась иерархическая структура, свойственная всем горским народам. Число желающих попасть в полк всегда превышало штатные возможности. Самым большим наказанием для всадников было исключение их из списков полка «за неисправимо дурное поведение» и «водворение» провинившихся по месту жительства. Слава о необычайно диком, жестоком и храбром войске шла, как правило, впереди него самого.

Материалы о «Дикой дивизии» регулярно появлялись в иллюстрированных литературных изданиях, включая и местную печать. За годы войны, по свидетельству Опрышко, через ряды «Дикой дивизии» прошло около 7 тыс. горцев. Многие всадники могли гордиться не одной георгиевской наградой.

«Дикая дивизия» и революция

«Дикой дивизии» выпала своя роль и в великой русской драме — революционных событиях 1917 г. После летнего (1916) наступления дивизия была занята позиционными боями и разведкой, а с января 1917-го находилась на спокойном участке фронта и в боевых действиях участия не принимала.

Февральскую революцию всадники «Дикой дивизии» встретили с растерянностью. По наблюдениям современников, «всадники, с присущей горцам Кавказа мудростью, ко всем «достижениям революции» отнеслись с угрюмым недоверием».

Однако революционные новообразования в виде дивизионных, полковых и прочих комитетов затронули и Туземную дивизию. Однако здесь в их «устройстве», в отличие от других воинских формирований российской армии, самое деятельное участие принял старший командный состав полков и дивизии, а дивизионный комитет возглавил командир Черкесского полка Султан Крым-Гирей.

В конце июня 17-го Временное правительство предприняло попытку начать крупное наступление на Юго-Западном фронте. Но из-за нежелания солдат воевать оно с треском провалилось.

В конце августа был запланирован поход верных Корнилову войск на Петроград. Для участия в нем решено было использовать «Дикую дивизию» и 3-й кавалерийский корпус генерала Крымова, которые лично были им отобраны как самые верные и боеспособные части. По расчетам Корнилова, этих сил должно было хватить для того, чтобы нейтрализовать войска Петроградского гарнизона, разогнать Советы и установить военную диктатуру.

В условиях назревания гражданской войны мотив межнационального столкновения, связанный с использованием в выступлении Корнилова «Дикой дивизии», весьма смущал участников назревшего конфликта. Петроград, по выражению историка Г.Иоффе, от этой вести «оцепенел», не зная чего ожидать от «горских головорезов».

Контрреволюционный корниловский мятеж в августе вызвал широкое народное сопротивление. Власти осознали, что Корнилов намерен свергнуть Временное правительство и заменить его военной диктатурой. В этих условиях они сочли за лучшее обратиться за помощью ко всем революционным силам, включая большевиков. Началась «большевизация Советов».

Причина неудачи состоит в том, считает Брешко-Брешковский, что «генерал Корнилов, лишенный диктаторского честолюбия, диктаторского темперамента и диктаторского тяготения к власти, не повел дивизию сам». Близкие к Керенскому военные посоветовали ему выслать к всадникам «Дикой дивизии» делегацию из туземцев-мусульман. Они и решили исход дела: «Зачем вам, кавказским горцам, вмешиваться в дела русских? Разве мало вы навоевались и разве не ждут вас в родных аулах ваши семьи? Довольно! Керенский отправит вас на Кавказ и еще наградит — на всю жизнь хватит!..» Клин раздора был умеючи вбит.

Крым-Гирей

Не последнюю роль в этих событиях сыграл командир Черкесского полка полковник Султан Крым-Гирей. Популярный в горских частях Дикой конной дивизии боевой офицер и заботливый командир еще 24 апреля 1917-го был избран всадниками председателем дивизионного комитета. Так же, как и деятели Центрального Комитета «Союза объединенных горцев Кавказа», сформированного 6 марта 1917-го, Султан Крым-Гирей сделал свой выбор в пользу февральской революции, не поддержав корниловский мятеж.

К этому следует добавить, что Союз объединенных горцев и Терский областной исполнительный комитет обратились с просьбой о возвращении кавалерийского корпуса на Кавказ к председателю Временного правительства Керенскому. Эта просьба была удовлетворена.

Вся затея с диктатурой генерала Корнилова завершилась полным фиаско. Генерал Крымов после разговора с Керенским застрелился, а Корнилов был арестован и отправлен в тюрьму города Быхова.

Особо следует подчеркнуть: все народы России с глубоким уважением относились и относятся к государствообразующему народу — русскому, именно с ним связывали свое благополучие и процветание. Этому подтверждением стали события Первой мировой войны 1914—1918 гг. и деятельность Черкесского полка «Дикой дивизии». Имеется весьма интересное свидетельство видного государственного деятеля страны Микояна, который в 20-е годы ХХ века возглавлял Северо-Кавказский крайком РКП(б), куда входила тогда только что образованная в 1922 году Адыгейская автономная область. «Из горских народов, — пишет он, — адыгейцы были наиболее экономически обеспеченными. С кубанскими казаками — населением соседних станиц — жили дружно. Не помню случая, чтобы мы когда-нибудь обсуждали вопрос о бандитизме среди адыгейцев. Во главе ревкома Адыгеи стоял уважаемый адыгейцами Хакурате, серьезный, рассудительный коммунист».

Как участники «белого» движения, большинство всадников вынуждены были эмигрировать после гражданской войны. Но, даже находясь в эмиграции, они оказались верны боевому братству, сложившемуся в эти годы, когда русские, горцы, казаки, другие представители многонациональной России защищали ее интересы.

Навеки с Россией

Весьма трагична и драматична судьба другого знаменитого военного деятеля горцев, последнего командира Черкесского полка в годы Гражданской войны генерала Султан-Гирея Клыча, примкнувшего к «белому» движению.

В 1942 г. он, имевший задание от вермахта сформировать добровольческий полк из черкесов для борьбы с СССР и для этого специально приехавший в Адыгею, говорил аульчанам: «Я объехал весь мир. Но страны лучше России нигде не встречал. Русские, и только они, могут сплачивать, помогать другим народам. Вам надо жить только с Россией, с русским народом. Это ваша Родина. Не изменяйте ей. Не дайте немцам обмануть вас. Не слушайте их. Не доносите друг на друга. Оберегайте. В этом ваше спасение». Задание он не выполнил. Выданный союзниками, в соответствии с решениями Ялтинской конференции союзных держав по антигитлеровской коалиции, генерал Султан-Гирей Клыч вместе с другими деятелями «белого» движения по приговору военного трибунала был казнен в январе 1947 г. в Москве. Имел ли он шансы не возвращаться в СССР? Многочисленные источники свидетельствуют о том, что не только имел — его уговаривали не делать этого опрометчивого шага. В мае 1945-го, выступая в Австрии перед такими же обманутыми кавказцами (около 5 тыс. человек), он сказал: «Пусть те, кто в состоянии уйти, — особенно молодежь, — немедленно уйдет и забудет о нашей мечте освободить Кавказ и кавказские народы. Сам же я слишком стар, чтобы продолжать борьбу и предпочитаю сдаться на милость победителя». Призыв этот возымел действие, и англичанам сдались 125 кавказских офицеров. На все увещевания не ехать в Россию он ответил: «Какими глазами я буду смотреть в лицо окружающим, если мои товарищи Краснов, Шкуро, Доманов, Васильев и другие, с которыми я укрывался одной буркой, а седло служило нам подушкой, поедут в Россию на верную гибель, а я их брошу, останусь здесь? На этот шаг я никогда не пойду!» Отважный воин, храбрый до безумия черкес, он до конца остался верен боевому братству, сложившемуся между казаками и горцами в годы Первой мировой войны.

Казбек Ачмиз, председатель Адыгейской республиканской организации Российское общество «Знание».