Как изменилась «начинка пирога» нынешнего студенчества? Кто он — современный историк, не ищущий славы и денег? Каким должен быть настоящий политик? Об этом наша беседа с доктором исторических наук, профессором кафедры всеобщей истории Адыгейского государственного университета Людмилой ХУТ.

— Людмила Рашидовна, в Адыгее вас знают как педагога-историка, умеющего увлечь своим предметом даже самых равнодушных студентов. А как вы сами увлеклись историей?

— Мое вхождение в профессию историка началось с 1974 года, когда я стала студенткой исторического факультета Кубанского госуниверситета. Должна признаться, в 10-м классе у меня были большие сомнения: что предпочесть — филологический факультет или исторический, но в конечном счете победила история. В свою профессию я влюблялась постепенно. Став студенткой истфака, я еще не была уверена, что после его окончания не выберу другого пути, возможно, в сторону журналистики. Но к третьему курсу я поняла, что сделала правильный выбор. Сейчас, на пороге очень взрослых своих лет, могу сказать точно: с профессией я не ошиблась. Вся моя профессиональная деятельность, за исключением аспирантского и докторантского периодов, прошла в стенах Адыгейского государственного университета. Сначала я работала лаборантом, позже преподавателем.

Сразу скажу — за кафедрой мне больше всего нравилось и нравится лицедействовать. История, как известно, это социогуманитарная наука, то есть она, условно говоря, не только про какие-то процессы и структуры, но прежде всего про «человека в истории». Ты преподаешь историю, значит, вживаешься в образы тех исторических персонажей, которые являются объектом твоего научного интереса. Никакая другая профессия, за исключением актерской, не дает такой возможности — с одной стороны, почувствовать себя известной исторической личностью, с другой — «прочитать» траекторию ее жизни на основе работы с научной литературой, историческими источниками, или, как говорят историки, «следами прошлого». И это само по себе очень интересно.

— Уж если вы заговорили о лицедействе, расскажите о тех ролевых играх, которые вы проводите на своих занятиях. Знаю, что ваши студенты и выпускники с восторгом говорят об опыте перевоплощения в персонажей прошлого.

— Почему-то так получилось, что мои собеседники, говоря о моей профессиональной деятельности, ассоциируют ее, прежде всего, с историческими ролевыми играми. Они и в самом деле занимают большую часть моей профессиональной жизни, но далеко не главную. Направление моей научной специализации — новая история стран Западной Европы и Северной Америки (XVI — начало XX веков) и комплекс теоретико-методологических проблем, связанных с ее изучением. Так случилось, что этот богатый событиями и яркими историческими персонажами период оказался благодатным полем для различного рода исторических реконструкций в студенческой аудитории с целью более глубокого погружения в исторический процесс.

Не всем суждено стать венскими стульчиками, но ведь и качественные табуретки нужны.

Если говорить о дальних истоках ролевых игр, то это разработанный еще французской романтической историографией первой половины XIX века метод «вживания», «вчувствования» в историю, сопереживания ей, когда исследователь пытается представить себя на месте тех, кто жил, думал, любил, ненавидел в своем времени. Это важно для того, чтобы не было модернизации и попыток присвоить прошлому какие-то свои контексты, чтобы воспринимать прошлое как прошлое: грамотно задавать ему вопросы, получать или не получать на них соответствующие ответы. Таким образом, моя научная специализация и методика ролевых игр тесно связаны и, как показывает уже 30-летний опыт работы, востребованы в студенческой аудитории.

Оказалось, что лицедействовать люблю не только я, преподаватель, но и студенты. И это хорошо, ибо раскрепощает, учит общаться с большой аудиторией, отстаивать свою точку зрения, ведь результат не задан. То, как поведет себя тот или иной персонаж, зависит от глубокого погружения в научную литературу и исторические источники. Каким будет результат того же суда над Робеспьером здесь и сейчас в конкретной аудитории — этого никто не может спрогнозировать. И в этом плюс ролевых игр.

— А кто из исторических персонажей импонирует лично вам?

— Американский политический деятель времен Войны за независимость 1775–1783 годов и образования США, ближайший сподвижник первого президента США Джорджа Вашингтона Александр Гамильтон. Он был министром финансов и лидером одной из первых политических партий страны — партии федералистов. Да, Гамильтон был жесткий государственник, да, он известен своими нелицеприятными высказываниями (например, что народ — это «большой зверь»), но он из среды тех политиков прошлого, которые (вслушайтесь!) думали, говорили и делали одно и то же. Возможно, поэтому он не достиг тех политических вершин, которых достиг его визави Томас Джефферсон, который также был министром в правительстве Вашингтона, лидером политической партии антифедералистов и в итоге стал третьим президентом США. Александр Гамильтон погиб на дуэли. Но именно его модель поведения по-человечески мне гораздо ближе. Как политику, так и не политику нужно быть честным, насколько это возможно. Конечно, в жизни нам приходится лгать по разным поводам, но какая-то порядочность должна быть.

Фото Артура Лаутеншлегера

— Героями наших ролевых игр являются такие персонажи новой истории стран Запада, как Робеспьер и его соратники времен Французской революции, знаменитые исторические деятели европейского XIX века — архитектор германского объединения Отто фон Бисмарк, самый известный итальянец столетия Джузеппе Гарибальди. Это упоминавшиеся американские политические деятели, а также 16-й президент США Авраам Линкольн, с именем которого связана отмена в США института рабства. Это вне­временные персонажи, которые всегда востребованы студенческой аудиторией.

Но несколько лет назад я стала проводить ролевую игру, посвященную рождению западного феминизма. И среди персонажей ролевых игр появилось много ярких женщин, феминисток и не феминисток, оставивших заметный след в истории. В их числе — Олимпия де Гуж, Мэри Уолстонкрафт, Жорж Санд, Софья Ковалевская, Мария Склодовская-Кюри, Камилла Клодель. А как не вспомнить «леди Фукидид» XVIII века — историка Кэтрин Маколей? И могу сказать, как изменилось восприятие аудиторией этой проблематики. Раньше получалось, что действующие лица — и девушки, и парни — начинали играть не своих героев, а себя и свое отношение к теме женского равноправия. В результате игра получалась нервная, жесткая и не решала поставленных задач. А в ходе последних игр стало очевидно, что проблематика феминизма стала восприниматься гораздо мягче, и аудитория реагирует на эти вещи, как должно: видит научный бэкграунд, исторические контексты, и интерес к этой проблематике сугубо научный. И это мне нравится.

— Сегодня бытует мнение, что общий уровень подготовки студентов заметно снизился за последние годы. Вы с этим согласны?

— Знаете, в минуты уныния я начинаю думать — «вот были люди в наше время»… Вспоминаю лучших студентов, обучавшихся на факультете, а потом сама себе говорю: «Стоп!». Нынешние дети — ДРУГИЕ. Это дети информационной эпохи — и этим многое сказано. Да, у них есть фантастические пробелы в каких-то базовых вещах, что мне до конца непонятно. Да, у них, увы, клиповое мышление. Но в то же время, в отличие от нас, они имеют доступ к громадным массивам информации, и этот доступ формирует их мировоззрение и мировосприятие. Они более раскрепощены, чем мы, более открыты, и при умелой работе с ними можно достичь очень хороших результатов.

Раньше было так: верхний слой «пирога» — звездные студенты, нижний — слабые и такая хорошая «начинка» — твердые хорошисты. Сегодня серьезно истончилась «начинка».

Если говорить в целом о студенческой аудитории, то, образно говоря, изменилась «начинка пирога». Раньше было так: верхний слой «пирога» — звездные студенты, нижний — слабые и такая хорошая «начинка» — твердые хорошисты. Сегодня серьезно истончилась «начинка». Много откровенно слабых студентов. По-прежнему есть звезды, хотя у сильных выпускников появилось больше возможностей обучаться за пределами республики. И большую конкуренцию нам составляет юридический факультет. Сегодня, когда встает вопрос о трудоустройстве, уровень оплаты труда историка (школьного учителя, вузовского преподавателя, музейного или архивного работника) оставляет желать лучшего. Бюджетные наборы на факультет сокращаются каждый год, и это при том, что обучение профессии историка на бюджетной основе всегда абитуриентами и их родителями востребовано. А куда предпочтет пойти абитуриент, если он не проходит на бюджет, а стоимость обучения на договорной основе на историческом и юридическом факультетах практически одинаковая?

— А кто он — сегодняшний молодой историк, который выбирает профессию, зная заранее, что ни денег, ни славы, ни престижа может не получить?

— Чаще всего, это дети учителей, любители исторической романистики, участники археологических раскопок. Кто-то, придя на факультет, утверждается в своем выборе, кто-то испытывает разочарование. Одно могу сказать точно — к нам идут законченные гуманитарии. В период студенчества они не очень задумываются насчет «денег, славы и престижа», тем более что большинство получает финансовую поддержку от родителей. Настоящие проблемы начинаются, когда способный выпускник решает посвятить себя занятиям наукой. Вот тут во весь рост встает вопрос, кто будет обеспечивать финансовые тылы молодому ученому. Могу привести несколько примеров из своей практики, когда талантливые, способные ребята, не имеющие этих самых тылов, при других обстоятельствах могли бы стать и кандидатами, и докторами исторических наук и работать на приращение научно-исторического знания. Но этого не происходило, потому что во весь рост вставала проблема выживания, тем более — если речь шла об аспирантуре или докторантуре далеко от дома, в тех же двух российских столицах. На моей памяти было несколько очень ярких выпускников, которые потом вынуждены были сменить поле деятельности, уйти из науки ввиду невозможности решить финансовые проблемы. На самом деле, это очень сложно — заниматься наукой и зарабатывать деньги, необходимые не только на собственное содержание, но и на содержание твоей молодой семьи.

А бывает по-другому. Я не раз наблюдала, как на первый курс приходит тихий, незаметный студент. Очень добросовестный. Мотивированный. Пользующийся поддержкой своей семьи. Потихоньку он начинает набирать обороты: занимается, чего-то добивается, прирастает количеством, которое в итоге переходит в качество. И на выходе получается крепкий профессионал. Не всем суждено стать венскими стульчиками, но ведь и качественные табуретки нужны.

— В заключение разговора можете рассказать любимую притчу или высказывание, которое бы характеризовало вашу жизненную позицию?

— Сразу и не скажу. Хорошо, пусть сегодня это будет Игорь Губерман — мастер ироничных, даже хулиганских четверостиший, которые он называет «гариками». Я их очень люблю. И вот один из них:

«На собственном горбу и на чужом

я вынянчил понятие простое:

бессмысленно идти на танк с ножом,

но если очень хочется, то стоит».