К ее авторитетному мнению историка прислушиваются, ее публицистскими блогами зачитывается весь Кавказ, с ней спорят и соглашаются, делятся сокровенными историями и отмечают премией Мира.

О том, почему проблематика Кавказской войны остается актуальной для черкесов, как трансформируются прежде незыблемые традиции и выстраивается вектор в будущее, — наша беседа со старшим научным сотрудником Центра цивилизационных и региональных исследований РАН (Москва), экспертом Совета по межнациональным отношениям правительства Москвы, автором блога «Северный Кавказ сквозь столетия» (на портале «Кавказский узел») Наимой Нефляшевой.

— Наима Аминовна, Вы как историк занимаетесь черкесской проблематикой. Остались ли сегодня «белые пятна» в кавказоведении, какие сюжеты из истории Черкесии еще требуют изучения и осмысления?

— Профессионально я занимаюсь историей ислама — исследованием трансформации традиционных исламских институтов у адыгов начиная с периода окончания Кавказской войны, в советский период и на современном этапе. Конечно же, методологические подходы к истории черкесов претерпели колоссальные изменения. Тектонические перемены произошли в конце 1980-х-1990-е годы. Впервые тема Кавказской войны на Северо-Западном Кавказе и депортации черкесов, наличие диаспоры черкесов была растабуирована. Эти темы стали публично обсуждаться в обществе, люди услышали голоса профессионалов — историков, которые, работая в архивах, восстановили ход военных действий, вывели на арену общественного знания имена таких людей, как Сафербий Зан, Казбич Тугужуко, Хаджи Керантук Берзек, многих лидеров Кавказской войны. Впервые заговорили о фольклоре этого периода. На базе вузов стали открываться специализированные центры адыговедения.

Появилось такое принципиально новое для этого периода истории явление, как публикация и массовое распространение архивных документов. Это сегодня, в 2018 году, многое доступно на полках магазинов и в библиотеках, а в то время это был настоящий прорыв, влияние которого на сознание людей трудно недооценить. В начале 1990-х произошла настоящая архивная и источниковедческая революция! Информация, хранящаяся в архивах, впервые начала публиковаться, стала доступной не только для профессиональных историков, но и для обычных людей, небезразличных к судьбе своего народа. И, наконец, исследование Кавказской войны в Черкесии, ее причин, периодизации, хронологии, последствий сформировалось как отдельное направление, показателем чего служат диссертации и целый ряд монографий на эту тему.

Однако со временем, по моему мнению, обозначился определенный перекос — мы, историки, очень увлеклись темой Кавказской войны. Масштаб трагедии, который пережили черкесы, заслонил другие периоды в истории черкесов, не менее интересные и яркие. Например, мы почти не знаем свое средневековье, когда на Черноморском побережье работали Генуэзская и Венецианская фактории. Весь объем документов, связанный с ним, написан на латыни и хранится в Ватикане. И этим тоже надо заниматься — копировать, систематизировать данные, привозить копии этих документов в Адыгею. Надо четко знать, что уже сделано российскими учеными в Санкт-Петербурге, Москве. Кроме того, нам предстоит по-новому взглянуть на советский период в истории черкесов, особенно на историю становления советской власти в начале 1920-х годов. Ведь партийные лидеры Адыгеи писали в своих отчетах, что им не на кого опереться в классовой борьбе, что привычное «бедный-богатый» в Адыгее не работает, потому что в адыгском обществе не было откровенно бедных, а социальные контрасты нивелировались за счет системы взаимопомощи. Национальный архив РА в этом плане бесценен и может способствовать интеллектуальному прорыву. Там есть такие документы, на которые историк XXI века, вооруженный современными научными методологиями, может посмотреть совершенно по-новому. Приезжая в Майкоп, я стараюсь бывать в архиве и каждый раз не перестаю удивляться тому, какой пласт архивных документов у нас хранится. Все это еще предстоит изучить.

— В сфере Ваших научных интересов также проблемы радикального исламизма на Западном Кавказе. Какие новые исследования сделаны в этом направлении?

— Наш Центр цивилизационных и региональных исследований РАН в течение нескольких лет осуществляет масштабный проект «Радикальный ислам на политической карте современного мира». В контексте проекта с привлечением ученых из разных регионов мы подготовили солидную монографию объемом 700 страниц (она издана в прошлом году), которая была посвящена радикальному исламу на всем Кавказе. Я была одним из ответственных редакторов этого издания. Впервые в академической науке появился системный сборник, который показывает в динамике с 1990-х годов, под влиянием каких факторов на Кавказе зародился радикальный ислам, как трансформировался и каковы риски в будущем.

В этом большом кавказском контексте оказалось, что Адыгее удалось избежать всплесков радикального исламизма. Под всплесками я понимаю организацию молодежных джамаатов, не подконтрольных духовному управлению, массовый отток молодежи в радикальные структуры и проявление террористической активности. Когда писала главу про Адыгею, пыталась разобраться, почему наша республика, чуть ли не единственная, смогла удержаться от радикализма. Причины кроются в разных факторах — от экономического до идеологического, от специфики адыгского менталитета до взвешенной позиции Духовного управления Адыгеи и Краснодарского края, которое сумело интегрировать молодежь, закончившую исламские вузы за границей, в нашу умму. Все вместе способствовало тому, что Адыгея удержалась от радикального исламизма.

— У Вас много публикаций о традициях и нравах на Кавказе. Как они трансформируются на рубеже тысячелетий, ваш прогноз этих перемен на ближайшее будущее.

— Свой блог я пишу как публицист, но ученый, конечно, увидит в моих постах тенденции, которые можно будет развить в научные исследования. Меняется на Кавказе практически все, особенно последние 10-15 лет. Некоторые традиции даже входят в клинч с новыми ценностями. Это связано с разными причинами, в том числе и с тем фактом, что информационная эпоха сделала кавказское общество мобильным. Молодежь уже не живет только на своей малой родине, она получает образование в других городах страны и за границей. Однако люди не теряют связь со своими родственниками, со своей родиной. Современные возможности коммуникации безграничны, и расстояние никак не сказывается на связях ментальных, можно сказать, экзистенциальных. С другой стороны, уезжая, люди оказываются в иноэтничном окружении и вынуждены корректировать свое поведение.

Претерпевает изменение такая фундаментальная основа жизни, как семья. Мы видим, как меняется вся система взаимоотношений в семье, как сокращается дистанция между детьми и родителями. Еще лет 20 назад было не принято, чтобы молодой отец брал на руки своего ребенка, тем более при своих родителях, играл с ним, ласково разговаривал. Теперь все поменялось. Мы видим, что обычай избегания между зятем и тещей, который у адыгов был незыблемым, уже в каких-то семьях не сохраняется. Мы видим, что молодая семья все больше отделяется от родителей, стремится жить самостоятельно. Я наблюдаю все эти изменения в течение своей жизни, и они будут продолжаться по мере того, как нас будет захлестывать глобализация и информационная эпоха.

Мы — общество, для которого важен традиционный культурный код. Пусть даже в измененном виде, но традиция остается важным регулятором системы отношений. Мы, черкесы, должны выстраивать вектор будущего, переосмыслив трагические события прошлого

— Вы уже несколько лет ведете блог «Северный Кавказ сквозь столетия». В одном из интервью сказали, что «каждый пост или серия постов — это попытка понять, насколько отголоски прошлого живут в сегодняшних кавказских реалиях». Какие выводы сделали для себя на этой основе?

— Есть такая расхожая фраза, что нельзя идти вперед с повернутой в прошлое головой. Я с этим не согласна. Путь только вперед без оглядки на прошлое — это путь к обществу манкуртов, блестяще описанному Чингизом Айтматовым. Общество не может идти вперед, не опираясь на традиции, не зная свою историю, не осмыслив опыт своих предков и базовые события своей истории.

Когда берусь за какую-то тему в своем посте (а зачастую тему подсказывают сами читатели), спрашиваю, что читатели думают о тех или иных событиях, о современных изменениях. Когда анализирую эти ответы, вижу, в чем специфика Северного Кавказа, его цивилизационные особенности. Мы — общество, для которого важен традиционный культурный код. Пусть даже в измененном виде, но традиция остается важным регулятором системы отношений. Мы, черкесы, должны выстраивать вектор будущего, переосмыслив трагические события прошлого. Посмотрите, сколько у нас появилось новых ритуалов, которые построены на отсылке к теме Кавказской войны. Это День памяти 21 мая, День репатрианта, День черкесского флага, даже конные переходы — это те же отсылки к теме всаднической культуры, военных походов. Для нас вектор в будущее выстраивается на переосмыслении традиций прошлого.

— Какие темы блога находят наибольший отклик среди читателей?

— Среди популярных тем — ухаживания современного молодого человека за девушкой: как социальные сети влияют на знакомство, какой идеал современной девушки существует у парня и т.д. Другая тема, вызвавшая фантастический интерес, — отход современных молодых родителей от традиции не хвалить своего ребенка. Мой пост на эту тему собрал пять тысяч просмотров, его перепостили по всему Северному Кавказу. Еще одно интересное обсуждение было по поводу избегания тещи и зятя. Эту тему обсуждали и зятья, и тещи, и даже будущие тещи, дочкам которых 3-5 лет.

Мы пришли к интересному выводу: большинство людей выступают за сохранение этого обычая, поскольку считают, что это поможет избежать некоторого напряжения и конфликтов в отношениях. Но часть читательниц сказала, что опосредованно этого общения невозможно избежать, потому что молодая женщина все время общается со своей мамой по телефону, слушает ее советы. Если раньше коммуникации замужней девушки с матерью были ограниченными, то сейчас мобильная связь делает этот обычай уязвимым.

Со многими читателями у меня сложились теплые доверительные отношения. Они делятся со мной очень личными историями. Например, когда мы обсуждали тему свекрови и невестки, многие женщины прислали очень трогательные истории, поделились, как трудно им было устанавливать отношения со свекровями. Есть уважаемые люди (педагоги, врачи), с которыми я переписываюсь, они многое советуют, присылают фотографии из личного архива.

— В 2015 году в Ереване Вы стали лауреатом международной премии «Мир для молодых женщин Кавказа». Был отмечен Ваш блог, в котором поднимаются женские темы. Какая она — современная женщина Кавказа?

— Для меня было неожиданно и приятно попасть в эту номинацию. Оргкомитет премии обратил внимание на несколько моих постов о женщинах. Я поднимала темы, касающиеся умыкания невест, мифологизации женской темы, размышляла о том, что женщины не всегда готовы говорить о своих проблемах, и многое другое. С большим уважением отношусь к женщинам Кавказа. Они умудряются и работать, и воспитывать детей, и оставаться прекрасными хозяйками, и быть включенными в сложную систему отношений с родственниками, и выполнять ритуалы, которых требуют традиции. Современная женщина Кавказа — это настоящий дипломат, в ее лице сходится много функций. Она может быть настоящей бизнесвумен, успешным врачом или ученым, но представлять архетип кавказской женщины. Это очень сложно. Я восхищаюсь кавказскими женщинами.

— Несколько лет назад проводили уроки для детей в Москве, на которых рассказывали об адыгской культуре. Что дал этот эксперимент?

— В 2014 году была попытка создания черкесской воскресной школы в Москве для детей. Это было очень интересное начинание Фонда «Адыги» им.Ю.Х.Калмыкова. Организаторы предлагали для детей уроки танцев, родного языка, рисования. Меня пригласили на несколько занятий, чтобы рассказать о традициях адыгского гостеприимства детям. Признаюсь, это был самый сложный контингент для меня. Приготовить занятия для малышей 3-5 лет, найти к ним ключ, соответствовать им, говорить на их языке, их образами было очень сложно и ответственно. Я задумывалась буквально над каждым своим словом. Но малыши с удовольствием слушали мои рассказы, потом мы с ними рисовали. Этот опыт очень многое дал. Видела, что детям это нужно, видела, с какой надеждой родители привозят их в эту школу, которая в Москве тогда была, по сути, единственным очагом, помимо семьи, где поддерживался родной язык и культура черкесов.

— Что интересного сегодня происходит в культурной жизни черкесов, проживающих в Москве?

— К сожалению, черкесское сообщество в Москве не очень хорошо организовано. Тем не менее молодежь собирается, отмечает адыгский Новый год, День черкесского флага, День памяти 21 мая. Когда Национальный музей Адыгеи привозит в Москву выставки, это становится событием. Очень многое держится на энтузиазме отдельных активистов, которые через социальные сети распространяют информацию о значимых событиях. Сейчас к очередному Дню Москвы готовится серия круглых столов, посвященных роли тех или иных народов в становлении столицы. На одном заседании в мэрии я предложила, чтобы черкесская тема тоже прозвучала. Как известно, в Москве есть Большой и Малый Черкасские переулки, расположенные практически у стен Кремля. Они связаны с эпохой князей Черкасских и, поскольку в топонимике отражается история, расскажут, как Иван Грозный и князь Кабарды были заинтересованы во взаимном военно-политическом союзе, как брак русского царя с молодой кабардинкой Марией Темрюковной закрепил эти отношения. Москва — мегаполис, который с самого начала формировался как многонациональный, и в этом уникальность нашей столицы.