В этом году отмечается 76-летие полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. В преддверии этой знаменательной даты «СА» встретилась с блокадником Евгением Козловым, который родился в Ленинграде.

Война застигла Евгения Владимировича шестилетним мальчиком. Несмотря на ранний возраст, тяжелейшие дни блокады, горечь утраты родных и близких врезались в память и до сих пор болью отзываются в сердце.
Семья Козловых жила в Ленинграде, на Васильевском острове. Глава семьи Владимир Петрович Козлов работал на одном из оборонных заводов.
— У нас с братом до войны было счастливое, беззаботное детство, — вспоминает Евгений Владимирович. — Брат был старше, мы были с ним очень дружны. Когда началась война, нашего отца не взяли на фронт — у него была бронь. Мы, детвора, как-то быстро повзрослели… Когда началась блокада Ленинграда, сразу возникли перебои с продуктами. В магазинах не стало хлеба, круп. На семью выдавались продовольственные карточки. Особенно тяжело было зимой… В доме, где мы жили, не стало ни воды, ни электричества. Помню, что все время хотелось есть.
Владимиру Петровичу по рабочей карточке выдавались 125 граммов хлеба. Он отдавал его своим детям, убеждая родных, что сам не голоден.
— Что эти 125 граммов? Это совсем малюсенький кусочек. Чтобы хоть немного продлить это чувство еды, мы старались отламывать по крохам этот хлеб… Съедалось все до крошки. Чтобы не умереть с голоду, мама варила клей, ели, как холодец, — говорит Евгений Козлов.
Зимой 1941 года Владимир Козлов и старший брат Евгения Владимировича не выдержали — погибли.
— Помню брат с самого раннего утра уходил за хлебом. Мама наказывала ему крепко держать в руке продуктовые карточки, чтобы не потерять. Меня он с собой не брал, говорил: «Мал еще»… Жалел… В очереди приходилось стоять по нескольку часов, и то не факт, что хлеба хватит на всех. Какой характер надо было иметь, чтобы ребенком, получив хлеб, не отломить ни крошки по дороге домой! — рассказывает
Евгений Владимирович.
— Помню, как мама горько плакала над ним, когда он умер. Я был так растерян, что никак не мог понять, что же случилось. Голод притупляет все чувства человека, ты словно заторможенный, порой не осознаешь, что происходит на самом деле. Мама завернула Гену в простынь, положила на саночки и повезла на Смоленское кладбище. Был сильный мороз, и меня оставили дома. И брат мой, и отец похоронены в общей братской могиле на том кладбище. А летом 1942 года мама решила, что если не уедет из Ленинграда, лишится и младшего сына — меня. Она взяла меня за руку, закрыла нашу квартиру, и мы отправились по Дороге жизни прочь из города, — рассказывает Евгений Владимирович.
Он помнит, что они плыли на небольшом катере. Следом — точно такие же катера. Людей было много: заполнены и трюмы, и палуба. Сверху над ними кружили фашистские самолеты. Потом началась бомбежка. В катер, идущий за ними, попал снаряд. Судно стало тонуть, и взрослые, и дети барахтались в воде, кричали, просили о помощи. Но катера не имели права сбавлять ход, чтобы самим не попасть под снаряд. Эта трагическая картина с тонущими людьми навсегда запомнилась Евгению.
Добравшись до суши, он с мамой отправился по железной дороге в Ивановскую, затем в Нижегородскую область. Таких же, как они, ленинградцев, расселили в домах местных жителей. При виде изможденных, кожа да кости, блокадников местные жители, а это были в основном женщины, не могли сдержать слез, старались подкормить чем-либо.
После войны, в 1946 году, мама Евгения Владимировича все же собралась с духом и поехала в Ленинград. Маленького Женю она с собой не взяла, чтобы сын не видел ее слез на кладбище. Из их квартиры она забрала кое-какие вещи и сдала ключи коменданту дома.
— Я, уже повзрослев, объездил почти всю страну, — рассказал Евгений Козлов. — Работал и в Сибири, и на Сахалине. Решил с семьей обосноваться в Майкопе. Много хороших отзывов слышал об этом уютном южном городе от своих знакомых. И в 1968 году переехал в Майкоп. Работал на заводе «Станконормаль», затем — в Майкопском СпецПМК. В 1990 году решил поехать в Ленинград. В администрации города мне дали точную справку, где жила наша семья. Я нашел этот дом, квартиру. Постоял у двери. Хотел было зайти, но не решился — зачем создавать неудобства для нынешних жильцов… Поехал на Смоленское кладбище, отдал дань памяти моим родным — отцу и старшему брату. Так судьба распорядилась, что моя дочь Лариса живет в городе на Неве. В каждый мой приезд туда мы ходим на кладбище — и на Смоленское, и на Пискаревское, возлагаем цветы…

Справка
Указ о проведении в России Года памяти и славы в 2020 году подписал президент РФ Владимир Путин. «В целях сохранения исторической памяти и в ознаменование 75-летия Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов постановляю провести в 2020 году в Российской Федерации Год памяти и славы», — говорится в тексте документа. В Адыгее старт Году памяти и славы дали патриотические мероприятия, посвященные подвигу ленинградцев-блокадников. Блокада Ленинграда во время Великой Отечественной войны проводилась немецкими войсками с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года. Блокада города на Неве длилась почти 900 дней и стала самой кровопролитной в истории человечества: от голода и обстрелов погибли свыше 641 тысячи жителей (по другим данным, не менее одного миллиона человек). Но город на Неве не сдался. Среди защитников блокадного Ленинграда были и жители Адыгеи. Около 600 наших земляков погибли в годы Великой Отечественной войны при защите блокадного Ленинграда. В 2010 году на Аллее Памяти Пискаревского мемориального кладбища установлена гранитная плита с надписью на русском и адыгейском языках.