Фото: zen.yandex.ru

Сегодня Кадыр уезжал из родного Понежукая в Краснодар по делам. Поездка предстояла долгая и насыщенная. В столице Кубано-Черноморья на вокзале его встретил сын старого друга Казбек. Он проводил Кадыра в центр города, затем к мечети в подворье Лю Трахова, сопровождал при передвижениях, помогал с едой и транспортом, следил, чтобы его пребывание было комфортным, был предельно тактичен и предупредителен. Все это время присутствие Казбека почти не замечалось, он был сдержан и немногословен, и вообще его поведение и в пути, и за столом понравилось Кадыру: именно так были выстроены отношения между старшими и младшими у адыгов, восторженно описанные еще в известных европейских источниках XVII-XIX вв.

Этикет

Вообще, отношения между младшими и старшими подчинялись строгому этикету — на Кавказе говорили, что «старшему первый привет, лучше кусок и мягче постель». Никто лучше, чем поэт Киримизе Жанэ, не передал сущностные характеристики адыгской культуры взаимоотношений старших и младших в песне «У адыгов обычай такой»:

Если где-то в кругу молодых

Держит речь седовласый адыг,

Ты не вздумай его перебить,

Придержи свою гордость и прыть.

Уважай его возраст седой —

У адыгов обычай такой.

При старших не садились, разве только после их настоятельного приглашения. В их присутствии многое было под запретом: нельзя стоять, не соблюдая определенной дистанции, нельзя стоять облокотясь или держать руки в карманах, нельзя разговаривать с кем-то, повернувшись к старшему спиной. В присутствии старших нельзя чесаться, курить, вести разговоры на фривольные темы. Нельзя заговаривать со старшим первыми, перебивать их, нельзя обгонять, пересекать дорогу старшему, тем более нельзя старшего даже окликнуть.

Дистанция между младшими и старшими у адыгов была, с одной стороны, реальной, физической, что выражалось в нахождении младших на определенном «почтительном» расстоянии от старших в пространстве их взаимодействия. С другой стороны, дистанция была словесной, вербальной: в ней доминируют краткость, сдержанность в общении со стороны младших и широкие возможности для наставления и поучения со стороны старших. В пути младший находился слева от старшего. Если старший и младший всадники встречались на дороге, то младший должен был повернуть коня и провожать старшего, пока тот не разрешал ему вернуться.

Предельного совершенства и разветвленности этикетные нормы по отношению к старшим достигли в феодальной Кабарде, где они испытывали на себе влияние сословно-классовой структуры общества. С одной стороны, сохранялась народная традиция почтения к старшим, независимо от их социального положения: старого крестьянина молодой князь мог приветствовать вставанием и садился только с разрешения старика. С другой стороны, описаны случаи, когда целый обоз крестьянских телег уступал место младшему по возрасту князю или дворянину.

Долголетие

С этой темой связана и проблематика долголетия на Северном Кавказе. Еще в 1980-х в аулах Адыгеи можно было встретить 90-летних стариков, запросто справляющихся «на хозяйстве», а некоторые из них были не прочь «зажечь» в искрометном танце на свадьбах или родовых сходах. Долголетие на Кавказе стало объектом исследования западных ученых где-то в 1970-е. На Кавказ, в те места, где отмечались «сгустки долгожительства», особенно в Абхазию, отправлялись академические экспедиции в поисках «философского камня» долголетия.

Дистанция между младшими и старшими у адыгов была, с одной стороны, реальной, физической, что выражалось в нахождении младших на определенном «почтительном» расстоянии от старших в пространстве их взаимодействия. С другой стороны, дистанция была словесной, вербальной: в ней доминируют краткость, сдержанность в общении

Ученые высказывали несколько версий. Например, сторонники экологической версии говорили о благоприятном горном климате. Некоторые ученые обращали внимание на режим и качество питания, трудовую активность пожилых людей. В конце концов пришли к выводу, что в ряду многих факторов решающим оказывается благоприятный психологический климат по отношению к старикам в семье и обществе, а именно создание атмосферы их нужности и востребованности.

Первое послереволюционное десятилетие, 1920-е гг., оказалось разрушительным для системы взаимоотношений «старший — младший». В это время даже появляется термин «стариковство»: советские пропагандисты не жалели красок, чтобы доказать, что старики, говоря современным языком, «устаревший девайс», тормоз на пути развития нового общества. К этому рефрену добавлялась тема классовой ненависти — кулаку якобы было легче эксплуатировать бедняка, потому что он не просто кулак, а почетный старик. «Уважают не стариков вообще, а богатых и знатных стариков. Об уважении и внимании к старикам-батракам, беднякам и середнякам не может быть и речи» — вот типичная фраза из газетных публикаций 1920-х гг.

Старость в современном высокотехнологичном мире считается временем новых возможностей: можно путешествовать, не беспокоясь за дом и за детей, можно наконец воплотить свою мечту — брать уроки рисования, иностранных языков и даже балета (как-то я была на конференции в Европе, и одна из участниц, ухоженная женщина лет за 70, вдруг засобиралась и сказала, что спешит на урок балета)!

В адыгской культуре, к счастью, по-прежнему есть понимание старости как ценного периода жизни. По-прежнему сохраняются этикетные нормы: старшим не перечат, при старших встают, когда те входят в дом, и не садятся до специального приглашения.

Отношение

«У нас в доме, к сожалению, нет стариков, я всегда завидую тем людям, у которых на скамейке возле ворот сидят бабушка или дед, это очень красиво смотрится со стороны и однозначно повышает уважение к этой семье, — сказал мне Зураб из Нальчика. — У меня с недавнего времени есть две неосуществимые мечты. Первая — увидеть родителей молодыми (я иногда думаю: как же жаль, что у нас нет возможности увидеть их в молодости живыми — со стороны это, наверное, было бы непередаваемо прекрасное чувство). Вторая мечта — иметь бабушку и деда, настоящих старых, согнувшихся, ведь осчастливить их так легко, достаточно одного слова или жеста. Как много псапэ (добро. — Прим. ред.) я теряю из-за того, что у меня нет таких старичков дома! У адыгов есть хорошая поговорка: «ЛIыжьыфI здэщымыIэм щIэлэфI къэхъукъым» — «Там, где нет хороших стариков, не растут хорошие парни».

«Я очень счастливый человек, потому что росла в семье, где были старики, росла на улице (в самом центре Нальчика), где каждый вечер со всего района собирались старики, чтобы поиграть в домино и поговорить о политике. У нас и мысли не было, что это просто соседи. Мы их боялись и уважали так же, как своих родителей. Они, не разбираясь, кто чей ребенок, ругали и хвалили нас, и мы точно знали, что это заслуженно. Чувство стыда за проступки в нас воспитали именно они», — соглашается с Зурабом Лиза.

Однако тот же Зураб рассказал мне, что «не раз видел отношение к старикам, заслуживающее не только порицания, но и пинка». Да и я сама была свидетелем сцены в городской маршрутке Майкопа, когда молодая черкешенка громко и грубо отстаивала свое право сидеть именно на этом месте, споря с пожилой женщиной так, как будто это был вопрос жизни и смерти, не собираясь ни уступать в споре, ни уступать того самого места…

То, что преклонение перед стариками и старшими исчезает, — нездоровый симптом. Изменилось и само понятие «старшие». С одной стороны, технологии и темпы нашей жизни делают влияние стариков скорее этикетным, чем реальным, — старики все чаще говорят, что их внуки и дети гораздо умнее их, особенно с восторгом и восхищением наблюдая, когда двухлетние дети ловко справляются с пультом телевизора, а 10-летние могут найти в интернете любую информацию.

С другой — кто из нас не слышал историй о том, как молодежь на работе ждет от старших мудрого совета, хочет поделиться своим креативом, а в ответ получает ревностный «холодный душ»? Мне рассказали массу историй, когда новаторские интересные предложения молодых людей задвигались и торпедировались просто потому, что их инициаторы были молоды. А отстоять свою позицию в споре со старшим коллегой рискнет не каждый. Например, один из моих собеседников вспомнил, как возрастной врач сказал своему молодому коллеге: «Мне все равно, насколько этот метод лучше: пока я тут работаю, вы этого здесь делать не будете».

Что изменилось в нашем отношении к старости и старикам? Удастся ли адыгам удержать высокую планку почтительного и почти что идеалистически-романтического отношения к старости как к особому периоду жизни? Эти вопросы требуют серьезного, вдумчивого разговора и анализа. Я не случайно завершаю свою традиционную колонку знаком вопроса…