9 августа 1942 года немецко-фашистские захватчики оккупировали Майкоп.

В ходе летнего 1942 года наступления на южном крыле советско-германского фронта немецкое командование имело две цели: перерезать водную артерию снабжения Красной Армии   — Волгу и захватить нефтяное богатство Майкопского и Бакинского месторождений. Для их реализации гитлеровцы сосредоточили на юге огромные силы и двинулись двумя колоннами: одна — на Сталинград, другая — на Краснодар, Армавир, с последующим выходом через перевалы в Закавказье.

На южном участке фронта натиск немцев на несколько дней задержал под Кущевской и Шкуринской 17-й добровольческий кавалерийский корпус (впоследствии 4-й гвардейский Кубанский казачий кавалерийский корпус). Но силы были неравными, и наши войска от Армавира начали планомерный отход: одна колонна — на Пятигорск, Нальчик, Орджоникидзе, другая — на Майкоп, чтобы занять оборону под Туапсе и не пропустить врага по побережью дальше.

Отходя на новые позиции, наши войска оказывали гитлеровцам сопротивление. Вторжение немцев в Майкоп можно было ожидать со стороны Ханской и Новосвободной — Абадзехской — Тульской. Вошли же немцы в Майкоп 9 августа 1942 года со стороны Ханской.

Немецкая оккупация Майкопа длилась около шести месяцев. Но и за эти полгода гитлеровцы успели натворить много зла: более 4 тысяч майкопчан были замучены в гитлеровских застенках или расстреляны на восточной окраине города в Конюховой балке, был взорван мост через реку Белую (там, где сейчас расположена Майкопская ГЭС), сожжены и разрушены промышленные предприятия, жилые дома.

Но никакие зверства захватчиков не могли сломить силу духа майкопчан, их веру в скорое освобождение, в окончательную победу над врагом. Лучшие сыны и дочери города ушли в партизаны, активно участвовали в боевых операциях и тем самым приближали освобождение города.

С тех трудных, но героических времен прошло более 70 лет. Свидетелям оккупации уже почти по 80 лет. Но они помнят, как это было, как Майкоп не хотел покориться врагу. Много воспоминаний тогдашних девчонок и мальчишек хранится в редакционном архиве.

Хотели угнать 

в Германию

Из воспоминаний Е.Синотовой.

Во время оккупации мне было 15 лет. Немцы заняли Ханскую только на второй день боев. Кавалеристы Адыгейского полка долго оказывали гитлеровцам сопротивление, и только когда немцам удалось захватить мост через Белую, последние конники переправились на восточной окраине станицы через реку вброд.

На следующей неделе гитлеровцы и их помощники полицаи из местных жителей стали сгонять народ на станичную площадь. Чтобы запугать местных жителей, фашисты повесили в центре станицы на специально сооруженной перекладине одного из станичников якобы за связь с партизанами. Всех молодых станичников гитлеровцы мобилизовали на работу.

Из нас — таких же, как я, девчонок — создали бригады. Вооружившись лопатами и носилками, мы засыпали воронки от бомб и снарядов на окраине станицы, где недавно шли бои, хоронили погибших кавалеристов.

Работали целыми днями без отдыха. Надсмотрщиком у нас был немец Виктор, он всегда ходил с дубинкой в руке, и, если кого-то заподозрил в отлынивании от работы, тут же бил этого человека.

Так проработали до осени. Когда похолодало, полицаи ходили по домам, забирали девчат и мальчишек-подростков, чтобы доставить в станичную амбулаторию, где немец-врач производил осмотр. Как потом проговорился один из полицаев-предателей, нас собирались отправить на работу в Германию. Но однажды ночью кто-то поджег амбулаторию. Сгорели все документы. Повторно провести комиссию немцы не успели. В конце января 1943 года с левого берега реки Белой в станицу вошли войска Красной Армии. Немцы к тому времени уже успели уйти в сторону станицы Белореченской.

Пришлось 

много пережить

Из воспоминаний Владимира Смелякова (в 1942 году ему было 13 лет).

С утра 9 августа над Майкопом летали немецкие самолеты, из пулеметов фашистские асы обстреливали городские улицы. Ближе к обеду на Пролетарской появились немецкие танки. Они проследовали по улице Больничной (теперь — Гагарина) до моста. На подходе к мосту немцев обстреляли наши артиллеристы, батарея которых стояла на пригорке (там сейчас турбаза). Но все же немецкие танки переехали мост и двинулись по Апшеронской дороге.

Я жил за рекой Белой недалеко от моста. Утром по улице прошел новоиспеченный полицай Федька Грашков. Он собрал таких же, как и я, мальчишек и повел на мост. Там согнанные врагами взрослые майкопчане уже ремонтировали поврежденный деревянный настил моста, а нас заставили подносить доски.

На следующий день мы немного осмелели и решили пойти в город посмотреть, что там делается. На мосту стояли часовые, тогда мы решили перейти Белую на перекате вброд.

На улицах было малолюдно. Всюду висели приказы коменданта: сдать в комендатуру охотничьи ружья, мотоциклы, велосипеды, радиоприемники, почтовых голубей. За невыполнение — расстрел, как гласили комендантские приказы.

Мы пошли по улице Краснооктябрьской. На бывшем здании гостиницы «Майкоп», где до войны был НКВД, была вывеска «Комендатура».

Собравшись небольшой группой, мы стали ежедневно ходить в центр города. Базар был огорожен колючей проволокой, там на солнцепеке сидели и лежали под открытым небом пленные красноармейцы. Когда мы приблизились к изгороди, один пленный попросил принести поесть. На следующий день, взяв что-то из домашней провизии, мы принесли ее пленным. Но охрана не подпустила нас к забору, и мы побросали сухари, куски хлеба и вареную картошку через колючую проволоку. Подошедший к нам полицай с винтовкой и повязкой на руке пригрозил, что если еще будем подкармливать красноармейцев, то сами окажемся за колючей проволокой.

Как-то встретил на улице одноклассника Виктора, он ранее жил за Белой, а потом семья переехала в центр города. Он рассказал, что немцы выселили их в сарай, а сами заняли дом. И это происходило по всему городу.

Витя привел нас на свою улицу. Мы сели на скамейку у забора. Я заметил, что там лежит большая катушка с проводом, от нее кабель тянется на дерево, далее — по столбам. Мы перерубили кабель и быстро разбежались. Потом, как рассказывал Витя, немцы и полицаи долго искали партизана, который нарушил телефонную связь.

А после освобождения Майкопа мы сразу влились в трудовую армию — поступили в профтехучилище, где учились на строителей. В качестве практики участвовали в разборе завалов на городских улицах, восстанавливали Майкоп.

В постоянном страхе

Из воспоминаний Николая Гайдаренко.

Перед отходом наших войск из Майкопа городские власти мобилизовали население на рытье окопов для наших самолетов на аэродроме, который находился тогда на западной окраине города, там, где сейчас бульвар Победы. Однако немцы появились в Майкопе раньше, чем предполагалось. Нашим двукрылым «кукурузникам» те окопы не пригодились. Зато немцы использовали капониры для своих истребителей.

С приходом в Майкоп немцев у жителей города сразу же появилось много проблем, в том числе и бытовых. Магазины были разграблены. Спичек купить было негде. В первые дни оккупации, проснувшись утром, мама выходила на улицу и смотрела, у кого вьется из трубы дымок, чтобы попросить горящих угольков для растопки печи.

Но с этой проблемой майкопчане справились довольно легко — завели в домах кресала, с помощью которых и высекали огонь.

Другая — нехватка соли. Ее можно было купить на базаре, когда немцы разрешили торговать, но не у всех были деньги, а соль стоила дорого. И тут предприимчивые люди нашли выход. На железной дороге за вокзалом стояли отцепленные вагоны, в которых перевозили сданные населением для фронта шкуры забитых домашних животных. Чтобы шкуры не пропали в летнюю жару, их обильно посыпали солью, которая оставалась на полу вагонов, ее соскребали, измельчали, проветривали на ветру, просеивали сквозь сито.

Чтобы запастись дровами на зиму, ходили в близлежащий лес и лесополосы за валежником, носили в мешках домой кукурузные кочерыжки, которые кто-то вывез с элеватора за город. Так вот и переживали трудные времена.

Такое не забывается

С первых дней оккупации немцы начали охоту на партийных и советских активистов, на семьи командиров Красной Армии. Людей хватали, сажали в застенки (подвал под нынешним зданием гостиницы «Майкоп») и после пыток и истязаний расстреливали. В числе погибших от рук оккупантов была и жена моего дяди Аскера Харетлева. Сам он был на фронте, а жена (она была работницей горкома комсомола) осталась в Майкопе ухаживать за больной матерью мужа. Но предательская рука указала на мою тетю, и ее расстреляли.

Майкоп был немецкой перевалочной базой: сюда входили воинские части, после короткого отдыха направлялись на фронт в сторону Туапсе.

В Майкопе находился штаб командующего группой армий генерала Конрада. Советская авиация несколько раз бомбила штаб (находился в здании на углу улиц Краснооктябрьской и Первомайской). Но каждый раз генерал был в отъезде: инспектировал части, находившиеся на большом расстоянии — до Туапсе.

Во дворе школы (ныне — республиканская гимназия) было немецкое кладбище. С каждым днем прямых готических крестов становилось больше и больше. Значит, наша армия хорошо била немцев.

Во время оккупации в Майкопе действовал комендантский час, улицы патрулировали немецкие жандармы и полицаи. Перед самым отступлением немцы взорвали свой склад боеприпасов, что находился в жилом массиве, в результате многие дома пострадали.

В последние январские дни 1943 года главные силы немцев покинули город, остались взрывники и поджигатели. Город горел, гремели взрывы.

Будучи подростками, мы помогали взрослым восстанавливать Майкоп. А впереди была еще целая жизнь, десятилетия службы в Военно-морском флоте.

Меджид Тхагапсов, контр-адмирал в отставке.