Из воспоминаний Ивана Гавриловича Огурцова, командира взвода, впоследствии подполковника милиции.

В армию был призван в октябре 1941 года. Поскольку я окончил школу-десятилетку, а сражающейся Красной Армии не хватало командного состава младшего и среднего звена, меня направили в 1-е Орджоникидзевское Краснознаменное пехотное училище. Учеба шла по ускоренным программам, чтобы курсанты побыстрее получили лейтенантские звания и отправились на фронт. Но и ускоренный курс обучения не удалось завершить. Гитлеровцы, потерпевшие в декабре 1941 года ряд жестоких поражений под Москвой, летом 1942-го решили взять реванш на южном крыле фронта и двумя мощными колоннами перешли в наступление. Одни — в южном направлении на Северный Кавказ, другие — в восточном — на Сталинград.

Враг продвигался довольно быстро. Так, 13 июля 1942 года училище было поднято по тревоге. Погрузившись в эшелон, мы всем личным составом двинулись на северо-восток, навстречу боям за Сталинград.

Высадившись на полустанке, заняли оборону вместе с 66-й бригадой морской пехоты в степи, в среднем течении Дона. Едва успели окопаться, как показались немцы. Это были передовые части моторизованной и танковой дивизий 6-й немецкой полевой армии.

Нам удалось сдержать наступление гитлеровцев на своем участке. Однако они обошли нас с флангов выше и ниже по течению Дона и форсировали реку. Курсантский полк был снят с обороны. Нашему соединению и другим соседним воинским частям был дан приказ быстрым маршем двигаться к Сталинграду, чтобы опередить врага и не пропускать его к городу. Рано утром 1 сентября разрозненными отрядами мы вышли на окраину Сталинграда. С высотки местность хорошо просматривалась в бинокль, и мы увидели страшную картину разрушенного вражеской авиацией города. Из нашего курсантского полка и 66-й бригады морской пехоты был создан сводный полк, который сразу же вступил в бой с гитлеровцами, уже захватившими железнодорожный вокзал «Сталинград-1» и прилегающую территорию.

Немцы неистово рвались в восточную часть города. А после приказа Гитлера от 20 ноября 1942 года о прорыве к Волге бросили на это направление главные силы. В конце ноября небольшой отряд гитлеровцев прорвался к Волге. Немцы бросились по колено в воду и начали касками черпать ее и пить. Это не ради форса — в разрушенном городе были большие проблемы с водой. Напившись волжской воды и наполнив ею свои фляги, гитлеровцы заняли стоявшее на берегу трехэтажное здание с выбитыми дверями и окнами.

Уже тогда я был командиром взвода. Командир роты зашел на нашу позицию. Подозвал меня и сказал: «Сынок (был он из гражданских и обращался к подчиненным не по уставу), видишь тот дом? — и указал на трехэтажку, где засели немцы. — Чтобы завтра их там не было. Пожалуйста, сынок».

Задача была не такой простой, поскольку дом имел толстые кирпичные стены, удобные для врага огневые позиции. Решили ждать до вечера. С наступлением темноты ползком стали приближаться к зданию и затаились там под стеной. С рассветом гитлеровцы зашевелились, из окна пошел дым — завтрак готовят, догадались мы.

По команде мы дружно бросили гранаты в окно, из которого шел дым. Послышались взрывы, крики раненых врагов. Мы вскочили и помчались в дом. На первом этаже никого не было. А когда стали пробираться по заваленной битым кирпичом лестнице на второй, немцы стали стрелять из автоматов. Мы пустили в ход последние гранаты. Но огонь со стороны немцев прекратился только на миг. Потом возобновился — работал один автомат. Нетрудно было догадаться, что он прикрывает отход врага, но куда: на третий этаж или же в подвал?

Один из наших бойцов высунул каску так, чтобы ее было видно с третьего этажа. Но выстрелов не последовало. Это означало, что враги укрылись в подвале. Там, где заканчивалась лестница на второй этаж, мы обнаружили провал. Дали несколько очередей вниз — никакой реакции. Нужны были гранаты, но они закончились. Один смекалистый боец предложил зажечь валявшееся неподалеку тряпье и столкнуть в подвал. Через некоторое время под землей послышался кашель. Мы прикрыли досками вход в подвал. Теперь весь дым доставался немцам.

Наконец один из гитлеровцев на ломаном русском языке попросил не стрелять и стал выходить из подвала. За ним последовали другие.

Я доложил ротному о выполнении боевого приказа. «Молодец, сынок, — сказал он, — орден бы тебе надо, да сам не могу, но представлю к награде».

На следующий день я был ранен. Лечили в госпитале в Саратове. Там и узнал, что 2 февраля 1943 года победоносно завершилась Сталинградская битва.

Дмитрий Крылов