Иван Николаевич Григоренко в Красную армию был призван в 1940 году. Начало Великой Отечественной войны встретил под Выборгом. Началась блокада Ленинграда. Воевал на Ленинградском фронте. Был комиссаром батареи, потом корреспондентом дивизионной газеты. В 1959 году пришел в «Адыгейскую правду», был корреспондентом, заведующим отделом, заместителем ответственного секретаря.

Из воспоминаний Ивана Григоренко:

…Январь 1943 года. Разведка нашей дивизии захватила в Чудском озере остров, взяла в плен целый гитлеровский саперный батальон вместе с командовавшим им полковником. Узнав об этом из штаба дивизии, редактор «дивизионки», не обращаясь ни к кому конкретно, сказал: «Вот бы репортаж на первую полосу, да послать некого!»

Я сказал, что схожу, но редактор ответил, что послать не может, потому как я только с задания вернулся и не успел хоть немного отдохнуть. Я ответил, что схожу добровольно. Редактор разрешил, но попросил быть осторожным, потому что гитлеровские летчики охотятся за каждым человеком на льду озера.

Вышел в полдень, когда немцы обедали и самолетов в небе не было. После обеда захмарило, появился туман и в небе было тихо. Я благополучно добрался до разведчиков, повстречался и с теми, кто брал в плен немецкого полковника. К вечеру журналистский блокнот был полон, и можно было возвращаться. Но начало темнеть, и мне пришлось заночевать у разведчиков.

Рано утром, пока немцы завтракали и самолеты над озером не летали, я отправился в редакцию. Прошел километров пять, как вдруг в небе послышался гул мотора снижающегося самолета, и тут же пули хлестнули по льду. Я лег на лед. Через минуту самолет сделал разворот и опять спикировал на меня. Я решил обхитрить немца — лег на спину и раскинул руки в стороны, притворившись убитым. Самолет снова появился над головой, и опять пули впились в лед. Я лежал без движения. Летчик решил, видимо, убедиться, что охота на русского завершена успешно, и самолет совсем низко промчался над моей головой. Летчик не стрелял. Круто взмыв в небо, самолет ушел в западном направлении. Я встал и бегом помчался к берегу. Но, видимо, поступил опрометчиво: немец опять появился надо мной и застрочил из пулемета. Я продолжал бежать. Немец развернулся и стал догонять. Но пули не цокали об лед, наверно, у фрица кончился боезапас. Через несколько минут я спрыгнул в траншею к нашим бойцам и почувствовал себя в безопасности — было где спрятаться, да и не летали немцы над нашими позициями с тех пор, как бойцы из винтовки подбили вражеский «стервятник».

В очередном номере «дивизионки» был помещен мой репортаж. К обеду в редакцию заглянул комдив. Подозвав меня, он вручил мне орден Красной Звезды.