Фото Артур Лаутеншлегер

Французами Кавказа и аристократами гор называли адыгов в XIX веке. Их утонченная манера одеваться задавала тон соседним народам. Особым разнообразием и изысканностью отличались наряды адыгских женщин.

Традиционный костюм знатных черкешенок был роскошным. Несмотря на то, что в одежде, даже праздничной, преобладали темные оттенки красного и черный цвет, он с лихвой компенсировался богатой золотной вышивкой.
А довершали образ обязательные атрибуты — серебряные нагрудные застежки и подвески, пояса, плотно охватывающие женскую талию, наплечные розетки. Все эти аксессуары, как мы бы назвали их сегодня, изготавливались чаще всего из серебра, богато декорировались инкрустациями из цветного стекла, драгоценных металлов и камней.

Наш очередной материал из рубрики «История одной вещи» не совсем об одной вещи, а скорее об одном комплексе вещей, хранящихся в фондах Национального музея республики более полувека. Это комплекс черкешенки Мерем Шуманоковой, ровесницы XX века.

О чем шепчет трилистник

Как значится в архивных записях, комплекс поступил в музей от гражданки Шуманоковой летом 1958 года.

Сай предстает перед нами во всем великолепии — черный шелк, богато орнаментированный золотным шитьем и металлическими украшениями. В помещении неяркое освещение, но даже при таком свете золотное шитье не просто блестит — оно горит.

В него входит несколько предметов: традиционное адыгское женское платье, кафтанчик, женская шапочка, шелковый передник, серебряные украшения на плечи и серебряный пояс. По оценке специалистов, все эти вещи датируются концом XIX — началом XX века. У каждой вещи разная степень сохранности, но все они представляют историческую и культурную ценность. «СА» разрешили прикоснуться к истории этих уникальных вещей.

Наверное, центральная часть комплекса — традиционное адыгское женское распашное платье сай. Теперь оно практически не выставляется в экспозициях музея из-за своего состояния: надевать его на манекен — значит подвергать ткань еще большему разрушению. А потому платье содержится в специальном хранилище музея, где соблюдается особый температурно-влажностный режим. Нас с фотокором допустили в эту святая святых, где хранятся разные раритеты. В полуподвальном темном помещении без окон (чтобы не подвергать вещи воздействию солнечного света) на стеллажах хранятся редкие экспонаты. Женские старинные черкесские платья не висят на вешалках-плечиках, а лежат на полочках в развернутом виде. «Они должны отдыхать», — объясняет старший научный сотрудник отдела фондов Национального музея Нафисет Кидакоева.

Специально для нас очень аккуратно, соблюдая предосторожности, Нафисет Зауровна раскладывает платье на специальном столе. Очень бережно, с помощью перчаток, раскрывает сай, который предстает перед нами во всем великолепии — черный шелк, богато орнаментированный золотным шитьем и металлическими украшениями. В помещении неяркое освещение, но даже при таком свете золотное шитье не просто блестит — оно горит.

— Судя по крою, это платье второго типа, как мы сегодня классифицируем традиционный женский сай. Если изначально платье было цельнокройным, то потом под влиянием городской одежды и моды начала XX века становится отрезным по линии талии. Это связано еще и с тем, что появился выбор тканей с большей шириной и девушки могли делать юбку более расклешенной, — рассказывает Нафисет Кидакоева, показывая швы в области талии.

Издалека платье выглядит однотонным черным. Но специалист замечает: при изготовлении платья использовались ткани разной фактуры. В одном месте черный шелк совсем гладкий, а в другом — появляется креповая поверхность.

— Интересно, что изделие очень четко выстроено по эргономике. Посмотрите, подкладка верхней части платья, которая прилегает к телу, выполнена из сатина, а внутренняя часть юбки, которая при ходьбе может немного распахнуться, выполнена из красивого шелка цвета темной фуксии, — говорит Нафисет Кидакоева.

На груди нашиты металлические бляшки в форме трилистников золотистого цвета. Они не из серебра или золота, но и сегодня, спустя столетие, блестят при искусственном освещении. На каждом филигранном листочке по бордовому камушку, а на ножках листьев — по зеленому. Как объясняет Нафисет Кидакоева, эти камешки просто окрашенное стекло, но смотрятся они так эффектно, что дадут фору современным кристаллам.

— Согласно мифологии, трилистник символизирует тройственность жизни — рождение, саму жизнь и смерть. Этот мотив свидетельствует о народных поверьях, которые сохранились у адыгов как пережитки древних языческих культов, — объясняет Нафисет Зауровна.

Растительные мотивы продолжаются и на лопастях рукавов.

— Заполнение лопастей орнаментом было обязательным, но мастерица не просто заполнила это пространство вышивкой, а очень верно выстроила композицию. Здесь вертикальный рисунок: нижняя часть растения — это корневая система, верхняя — стебель с трилистниками, устремляющийся вверх. Похоже, что это метафора жизненной системы. Так что рисунок можно назвать древом жизни, — говорит Нафисет Кидакоева.

Издалека, ослепляя золотым блеском, трилистники кажутся одинаковыми, но если присмотреться — видно, что внутренний узор орнаментальной вышивки разный: зигзаг, шашечки, клубничка и так далее. Орнамент выполнен в стиле адыгэ идагъ — вышивка золотными нитями вприкреп. Эта работа, по словам специалиста, выполнена очень качественно: несмотря на то, что ткань платья от времени пострадала, золотная вышивка не потеряла красоты. Сегодня ее можно перенести на новую ткань, и она будет блистать, как и в былые времена.

— А посмотрите на этот галун, которым оплетены края платья: как хорошо он сохранился и ни капельки не потемнел! Это высокое качество парчовых нитей, — продолжает Нафисет Кидакоева.

Фото Артур Лаутеншлегер

Серебряные аксессуары

Из таких же золотошвейных галунов, только более широких, чередующихся серебристых и золотистых, сделана и девичья шапочка — дышъэ паIо къуанч — невысокая со шнурком жэгъупс для крепления под подбородком. Шапочка выполнена на каркасе с четко выраженной формой, укрепленной бумагой (проклеенной в несколько слоев) с подкладкой из шелка.

— Как мы видим из старых фотографий, шапочку (мы ее называем къуанч) было принято носить чуть набок, что, очевидно, было продиктовано модой того периода. Чтобы закрепить шапочку в таком положении, к тесемкам привязывали передвижной фиксатор, — рассказывает Нафисет Кидакоева.

Украшением шапочки служат шишечки (чыlушьэ) дынлъэч хъурай золотого шитья сверху и переплетенные узоры дэнлъэч пIуакI на концах тесемок. Изготовление этих басонных изделий было делом сложным и долгим. Нужно было сделать прутики из конского волоса (очень прочного, но при этом тонкого и подвижного), намотать на них парчовую нить, благодаря чему достигалась пластичность прутиков. Этот прутик в виде узора присутствует и на скрытых под лопастями рукавах платья. Он выполнен в форме переплетающихся восьмерок, символизирующих бесконечность.

— Возможно, мастерица уже и не вкладывала смысл бесконечности в свой узор, но подобные символы были значимы для адыгов в древности и, очевидно, не были утеряны до конца, раз сохранились в одежде. Взять хотя бы галун, которым оплетено платье, — у него же нет нигде открытого края. Его начало и конец нельзя обнаружить — он оплетает платье и прячется. Присутствует свое­образная закольцованность, — говорит Нафисет Кидакоева.

Другой раритет из комплекса Шуманоковой — кафтанчик из черной саржи на подкладке из черного сатина. Он хорошо сохранился и занимает почетное место в экспозиции. Увидеть его красоту сегодня может любой посетитель Национального музея. А полюбоваться есть чем — на верхней части полочки нашит нагрудник с воротником-стойкой из красного бархата. Он и сегодня не потерял яркости. На нагруднике — шестнадцать пар серебряных застежек, с одной стороны они заканчиваются трилистником, с другой — шарообразной пуговицей или петлей для застегивания пары. Застежки украшены рисунком, ложной зернью, чернью и позолотой. Под воротником-стойкой нашита так называемая заглавная застежка в виде цветка с тремя камнями (стеклами), позолотой и ложной зернью, лепестки цветка украшены полумесяцами.

— Кафтанчик без рукавов. На его примере виден процесс распада традиционного цельного кафтанчика на составляющие-рудименты. Остались лиф, на котором закреплен нагрудник с воротником-стойкой, и притачная нижняя часть из черного атласа на сиреневой шелковой подкладке, декорированная галуном и золотной вышивкой в технике адыгэ идагъ, видимая при надевании поверх кафтанчика платья сай, — рассказывает Нафисет Зауровна.

Настоящее произведение искусства — серебряный пояс филигранной работы. Он украшен чернью, состоит из двух половин, на каждой — три выступа в виде розеток, наверху которых прикреплены камни бирюзы. На застежке пояса тоже такая же розетка с камнем бирюзы.

— Предполагаю, что этот пояс предназначался для замужней женщины, которая уже снимала корсет и начинала менять свои формы — она могла забеременеть, после родов снова похудеть. А потому серебряная пряжка, видимая спереди, со стороны спины дополнялась галунным тканевым или кожаным поясом, который мог добавлять или убавлять ширину. Ведь пояс — это дорогая и сложная работа. Их делали на года. Хранили, передавали от матери к дочери, — говорит Нафисет Кидакоева.

К платью в дополнение идут серебряные наплечные украшения в виде розеток. Эта работа выполнена филигранью, с точечным позолоченным орнаментом. К украшению прикреплены три серебряные погремушки, две в форме треугольника, одна в форме капли, погремушки тоже орнаментированы и позолочены. Эти дорогие аксессуары призваны были довершить образ состоятельной черкешенки.

Фото Артур Лаутеншлегер

Прекрасная Мерем

О самой обладательнице комплекса в музее знают очень мало. По словам сотрудников, в середине прошлого века, когда в музей сдавали личные вещи, их просто фиксировали в специальных книгах, не особо интересуясь их историей. Вот и запись об описанном нами комплексе очень лаконична: «Поступил 18.06.1958 года. Принадлежал гражданке Шуманоковой, проживающей в городе Краснодаре». И все же некоторые сведения нам рассказали.

Известно имя обладательницы женского наряда и аксессуаров — Мерем, урожденная Гатагогу. Имена членов ее семьи тоже небезызвестны для истории. К примеру, ее дядя Мурат Гатагогу в 1917 году был участником Первого свободного съезда представителей горских народов Кубанской области и Черноморской губернии, а позже был организатором и лидером эмигрантской общины горцев Кавказа в Праге. Родной брат Мерем — Д.Гатагогу — участник Первой мировой войны, георгиевский кавалер.

В музее сохранилось и несколько очень интересных фотографий. На одной из них в описанном нами платье изображена Хымсад Шупашевна Сиюхова с двоюродным братом по матери Альджерием Шуманоковым. Фото сделано в 1914 году в ауле Старобжегокай.

Муж Мерем и сестра

— Альджерий Шуманоков был мужем Мерем. Богатое платье, скорее всего, принадлежало роду Шуманоковых, а потом перешло к Мерем. Наряд могли надевать родственницы на торжества или для памятной фотографии, — рассказывает заместитель директора по развитию и управлению персоналом Национального музея Адыгеи Нальмес Шовгенова.

На другой фотографии запечатлена сама Мерем, совсем молодая девушка, судя по всему еще не замужняя. Мы дозвонились ее внуку Адаму Кушуковичу Шуманокову, который сегодня проживает в поселке Яблоновском. Он подтвердил наши догадки — бабушка снята до свадьбы.

Мерем Шуманокова

— Бабушка — ровесница прошлого века. Замуж вышла в 17 лет. У них с мужем было четверо детей, но двое умерли очень рано. Остались двое сыновей — Кунчук и младший Кушук — мой отец. Оба участвовали в Великой Отечественной войне. Старший Кунчук погиб на Украине в 1942 году, а отец вернулся из армии уже в 1947 году и прожил до 1996 года, — рассказал Адам Шуманоков.

Мерем Шуманокова запомнилась Адаму Кушуковичу доброй и заботливой бабушкой, которая, как и многие женщины ее поколения, хорошо вышивала и готовила. К сожалению, она рано ушла из жизни — в 61 год. Сегодня ее род продолжают пятеро внуков и правнуки. А имя Мерем не забыто — благодаря ей сохранен целый комплекс традиционного адыгского наряда и украшений. В музее эти вещи будут храниться для потомков как память о традициях адыгов.